– Для всех?! – ужаснулся Вася.

– В смысле – «для всех»? – Девушкин чистый лобик посетила морщинка недоумения. – Здесь только делегаты и служба. Посторонних же не пускают…

– То есть для таких, как мы, – тоже бесплатно? – уточнил Вася, стремительно наливаясь нездоровым румянцем.

Девушка глянула на бирки суровой парочки, подумала, видимо, что это так с ней заигрывают, прыснула в ладошку и трижды кивнула.

Зря она это сделала!

– Эмррр! – прорычал Вася и решительно направился к столам.

– Это они хорошо придумали, – одобрил Петрушин, устремляясь вслед за боевым братом. – А говорят, потом еще обедом кормить будут – в столовой. И тоже бесплатно…

* * *

К полудню начали массово прибывать делегаты. И делегатки…

– Внимание всем. Усилить бдительность, – распорядился по рации Иванов. – Не разбредайтесь, будьте в фойе или поблизости.

Чего тут усиливать, никто не понял – вдов из списка все равно никто не знал в лицо, а всего женщин будет несколько десятков. Разбредаться тоже некуда, все помещения расположены вокруг фойе…

Начало торжественной части было запланировано на 15.00 – под эфир подгадывали, а к тринадцати тридцати уже почти все прибыли. Народу было – не протолкнись. Ансамбль наяривал вовсю, аксакалы повсюду обнимались с давно не виденными друзьями, женщины вели себя едва ли не раскованно, а делегаты помоложе активно жевали в спортзале все, что осталось после нашествия Васи и Петрушина. И такой повсюду гвалт стоял – наверное, и в «Заре» было слышно, в Витиных апартаментах…

Пирожные были – ну просто очень жирные! Масла в них положили немерено. И беляши были – очень. Наверное, какие-то злобные вредители их делали. А может, неправильное сочетание, особые личные кондиции и размер порции сыграли свою роковую роль. Если ты весишь всего пятьдесят пять кило, то следует крепко подумать, стоит ли тебе сожрать за один присест восемь беляшей, два десятка пирожных и запить все это шестью стаканами сладенькой водички с газиками…

Вася Крюков с перекошенным жуткой гримасой лицом протолкался меж тучных аксакалов в туалет и с минуту торчал в виду пяти закрытых кабинок, скрипя зубами. Казалось, весь мир состоял из одних аксакалов. Аксакалы были повсюду. В умывальной комнате, рядом с кабинками – очереди ждали, из кабинок торчали высокие папахи… Вдобавок в сортире было накурено – хоть топор вешай. От этого некурящему Васе стало еще хуже, и он, тесно сжав ноги в коленях, медленно вышел вон.

– Эх, гранаты нету…

Тут, к счастью, мимо пробежал вконец уезженный администратор – пожилой тучный дядька, на ходу вытиравший мокрым уже платком потное лицо.

– Э, администратор! – с надеждой крикнул вдогонку Вася. – А служебный есть?

– Что? – Администратор притормозил, развернулся и сдвинул очки на нос, пытаясь рассмотреть в толпе аксакалов, кто его окликнул.

– Сортир служебный! – Вася подсеменил к администратору и сморщился еще больше. – Там занято… Приспичило…

– Да что ж вы мучаетесь? – удивился администратор и махнул очками в конец коридора, убегавшего вправо от фойе. – Крайняя дверь, там открыто.

Вася добрался до крайней двери справа и, сдерживаясь из последних сил, с размаху бухнул в нее плечом.

Дзинь! На пол упал вырванный с корнем жиденький крючок. Вася вдруг понял – это и не сортир вовсе. А какая-то кладовая с железяками, стеллажами и верстаком. Таблички нет, непонятно. За обшарпанным столом сидел здоровенный чернявый красавец в синей спецовке и что-то паял. Когда Вася ворвался, красавец рефлекторно дернулся и тут же прикрыл паяемое газетой. И как-то странно посмотрел на Васю.

– Е-мое… – простонал Вася, подумав вдруг, что «админ» его намеренно обдурил. Типа, шутка такая. Типа – ха-ха. – Я его задушу, гада… Ну где тут сортир?!

– Напротив дверь, – красавец зафиксировал взглядом служебную бирку и понятливо усмехнулся. – Что, малыш, «шведский стол»?

– Сам ты шведский, – выдохнул Вася и, вывалившись в коридор, толкнул указанную дверь. О! Нет, не обманул администратор. Все тут было как надо и не было аксакалов. И вообще никого. Лепота!

– О-о-о, да! – Вася, посидев с минуту в позе орла, вдруг вспомнил о службе и запросил по рации: – «Второй», ты где?

– В Пятигорске, – немедленно ответил Петрушин. – А ты?

– Не скажу, это секрет. – Вася, приятно улыбнувшись, поудобнее разместил мускулистую задницу на кольце унитаза и озаботил боевого брата. – Спроси «админа», где служебный сортир. Напротив дверь, там какой-то странный тип сидит.

В общем-то, никаким странным этот тип не был, а был он просто здоровым и наглым. И совершил роковую ошибку, обозвав Васю малышом. Вася, конечно, и в самом деле в штатском больше похож на старшеклассника. Но это ведь не повод, чтобы хамить всем подряд! Особенно которые с биркой…

– Что за баловство в эфире? – тут же сурово вмешался Иванов. – Только по делу, я же сказал!

– Так я по делу, – смутился Вася. – Там тип. Здоровый. Наглый. Странный.

– Чем странный? – уточнил Иванов.

– Он вздрогнул, – объяснил Вася. – И газетой прикрыл. Когда я вошел. Правда, я не туда попал и крючок сломал… И хамит, гад. Короче, странный.

Иванов, Данилов и Петрушин как раз стояли вместе у входа в библиотеку. Иванов пожал плечами и кивнул Петрушину:

– Сходи. Посмотри, что там у этого младого засранца…

Администратора Петрушин отыскал сразу же – тот ругался у дверей фойе с двумя рабочими в новеньких синих спецовках.

– Пройдемте, – Петрушин взял администратора под ручку и с металлом в голосе спросил: – Как, говорите, ваше имя-отчество?

– Петр Федорович, – администратор устало вздохнул и стал протирать мокрым платком очки. – Ну что там опять?

– Служебный сортир, дверь напротив. Что там у вас?

– Мастерская. И что? Пять раз уже проверяли с утра, там все в порядке.

– И кто там у вас?

– Кто? А! Там, видимо, Нодар. Больше некому.

– Думбадзе? – ухмыльнулся Петрушин.

– Нет, Чуниашвили. Это наш электрик и по совместительству – телефонный мастер. И что?

– Ну пойдемте, пойдемте. Где это?

– Да пойдемте, пойдемте, – администратор опять устало вздохнул и тяжелой походкой двинулся по коридору. – Что там опять стряслось?

– Как он характеризуется? – на ходу уточнил Петрушин.

– Не привлекался, – с готовностью сообщил администратор. – Не имеет. Семь лет работает – и ни разу. Малопьющий. Проверяли, беседовали. В списках. Пропуск оформлен. И что он там?

– Нарушает, – увесисто буркнул Петрушин. – Хамит. Газеткой прикрывает. И на крючок запирается. Нехорошо! Вы вообще какую-нибудь работу с людьми проводите?