Король знал безумные истории, которые рассказывали о его сыне Ульрике и его жене Хальгарде. Их считали нежитью, живыми мертвецами! Люди ведь ничего не знают. Живой мертвец — это он, а вовсе не его сын!

Только одним он мог гордиться. Он сделал Фьордландию сильной. Альфадас правил твердой рукой, но никто не считал его несправедливым королем. Он создал империю из пепла. Каждый год его воины отгоняли троллей чуть дальше на север. В этом году они построят каменный замок на Молотовом перевале. Неприступный бастион. Они с Гундагером работали над планами целую зиму. После битвы за Филанган король знал, как должен выглядеть замок, если не хочешь впустить в него троллей.

Ликование из тысячи глоток оторвало Альфадаса от размышлений. Эйрик выстрелил, Велейф зашел за соломенный диск и поднял вверх сжатый кулак. Ягдмейстер попал в яблочко.

Ламби негромко выругался про себя. Альфадас по-прежнему удивлялся, что спустя годы, которые они с герцогом знакомы, тому приходили в голову новые проклятия, вращавшиеся вокруг частей тела, которые редко видели солнечный свет.

Теперь настал черед девушки. Что он сделал Луту, почему нить его жизни пересеклась с нитью охотницы? Почему ее должны звать Кадлин, почему у нее, ко всему прочему, должно быть голубое платье? Часть его души желала ей победы, другая часть ее боялась.

Кадлин натянула тетиву до щеки. Замерла на удар сердца, а затем отпустила. И в тот же миг на поляну обрушился внезапный порыв ветра. Альфадас не мог разглядеть, попала ли стрела в цель. Диски стояли теперь в ста двадцати шагах. Нужно было обладать соколиным зрением, чтобы хотя бы увидеть внутренний круг, не говоря уже о том, чтобы попасть в него.

Велейф подошел к диску. Затем протянул руку и показал все пальцы.

— Пять колец! — разнесся над поляной его голос. — Всего лишь на полпальца дальше яблочка.

— Спасибо, Лут! — прошипел Ламби. — Сегодня вечером я пролью в твою честь рог лучшего мета.

Альфадас не испытывал радости. Просто чудо, что девушка с перевязанной рукой дошла так далеко. Может быть, он должен пригласить ее к столу, несмотря ни на что? Никогда еще женщина не выступала на соревнованиях охотников. И, кроме того, он король. Кто посмеет указывать, с кем ему трапезничать? Она это заслужила. Потом он вспомнил совет Сильвины. Нет! Лучше избегать девушки в голубом платье. Эта мнимая Кадлин принесет беду. Лучше оставить мертвецов в покое.

Олловейн вышел на яркий свет. Ослепленный, огляделся по сторонам. В воздухе витал аромат лета. Эльфа окружали холмы. На приличном расстоянии вздымался одинокий дуб. Врата за спиной уже закрылись. Ганда пыталась привести их по лабиринту пересекающихся троп альвов из библиотеки прямо в Сердце Страны. Под конец лутинка что-то сумбурно бормотала о красках магии и подлой ловушке. И прежде чем они достигли ворот, лисьехвостая потеряла сознание.

Олловейн уложил Ганду в высокую траву. Она потеряла много крови. Белые одежды полностью пропитались ею. Эльф отстегнул от пояса кинжал, развязал первую повязку на обрубке руки. Вылезли две тонкие косточки. Из ужасной раны продолжала хлестать кровь. Мастер меча сделал из ткани петлю и наложил ее на руку лутинки. Затем просунул в петлю кинжал и поворачивал его до тех пор, пока ткань глубоко не впилась в плоть лутинки. И только когда кровотечение остановилось, он примотал кинжал с помощью второй полоски ткани, чтобы он не съехал в сторону. Жгут, конечно, получился жалким, но на первое время должно хватить.

Олловейн устало поднялся и сделал несколько шагов по высокой траве. На лужайке лишь кое-где виднелись одинокие золотистые стебельки пшеницы. Они сгибались под тяжестью колосьев. Похоже, лето в самом разгаре. Наверное, во время их бегства что-то произошло. Белый рыцарь знал о коварстве троп альвов. Неумелый мог потеряться на них. Столетия могли миновать за несколько мгновений, если допустить ошибку! Эмерелль уверяла, что Ганда — мастер путей. Но она тяжело ранена. Боль и шок, должно быть, наполовину свели ее с ума.

Эльф в отчаянии поглядел на небо. На него лился неповторимый, ясный свет Альвенмарка. По крайней мере их не занесло в мир людей! Может быть, прошло всего несколько недель? Они не имели права опаздывать! Эмерелль настаивала на том, чтобы они торопились.

Олловейн обвел взглядом местность от горизонта до горизонта. По крайней мере, этой частью страны тени, похоже, не завладели. Они успели вовремя. Наверняка! Нужно выяснить, где они очутились. И первым делом разыскать целительницу, чтобы та позаботилась о ране Ганды!

Мастер меча решительно вернулся к лутинке. Та по-прежнему лежала неподвижно. На груди ее покоилась большая книга. Олловейн в недоумении опустился на колени и ощупал тяжелый кожаный переплет. Это не иллюзия! Книга реальна! Он тут же узнал ее. Та самая книга, которая лежала на низеньком столе в палатке Галавайна. Что натворила эта глупая кобольдская женщина?! Она ведь знает, какое наказание за кражу книги из библиотеки Искендрии… И как ей удалось обставить все так, что он ничего не заметил? Когда он держал лутинку на руках, совершенно точно не было никакой книги!

И что теперь делать? Лисьеголовую нужно лечить. Но он не может отнести ее в замок Эмерелль. Вероятно, там уже ждет мастер Рейлиф или другой хранитель знания, чтобы потребовать книгу назад. Олловейн подумал, что стоит оставить книгу в высокой траве. Он смог бы сказать, что они ничего не брали. А когда он сообщит об убийце в библиотеке, появится другой подозреваемый в краже. Интересно, заметили ли хранители знания, что минотавр уже не тот, кем все его считали? Если нет, он наверняка давно уже сбежал… Или завладел новым телом. Минувшие недели убийца наверняка провел с пользой.

Мастер меча с сомнением поглядел на небо. Или прошло больше, чем несколько недель? Он должен найти ответ на этот вопрос.

Три часа нес он на руках Ганду, прежде чем встретил цветочную фею. Та указала путь к Яльдемее, городу по другую сторону холмов. Он располагался примерно в двух днях пути от замка Эмерелль.

В перепачканной кровью одежде и с потерявшей сознание лутинкой на руках Олловейн вызвал некоторый переполох. Яльдемее был не похож на Искендрию или города, где жили преимущественно кобольды. Здесь дома не стояли вплотную друг к другу. Они размещались на большой площади. Существовал целый ряд шелковых домов — так называли странные постройки, тянувшиеся через несколько крон деревьев. Стены были сделаны из плотной водоотталкивающей бумаги. Подобно кожуре луковицы несколько стен размещались друг за другом, а внутри чаще всего таилась большая комната, где царила тяжелая жара, где жила вся семья. Мастер меча заметил крохотные дверцы не выше большого пальца в корнях старых дубов. За ними скрывались дома мышлингов, самого низкорослого народа кобольдов. Пусть они были неприметными, но прославили Яльдемее искусством смешивания красок, которым владели только они, и по сочности и красоте цветам не было равных во всем Альвенмарке. Каждый, кто хотел искусно проиллюстрировать книгу, искал гравера из Яльдемее.

Олловейн чувствовал, что за ним наблюдают. За каждой травинкой, в каждом кусте, повсюду прятались глаза. Невдалеке, на берегу сочившегося между деревьями ручейка стояли несколько покосившихся хижин. Ящики, буяющие цветами, на которых взрывался фейерверк красок, отвлекали от непритязательной архитектуры деревянных стен. Неподалеку на склоне холма возвышался эльфийский дворец. Стройные мраморные колонны несли на себе крышу теплого красного цвета. Строение наполовину располагалось в холме. Белые шелковые знамена покачивались на ветру среди колонн, приветливо махая путешественникам.