— Нет! Не надо, Хозяйка. Я… я просто не смогу. Не хочу.

Вот и ещё одно доказательство. В чём-то его всё-таки сломали, а я укрепила результат. Ладно, срок нашего контракта пока не вышел, а потом что-нибудь придумаю. Служба, искреннее отношение этого смертного заслуживают награды. И ведь я даже не заметила, когда чувства раба переросли из простой благодарности и желания услужить в искреннюю привязанность, восхищение. Но, слава Первоосновам, не более того. Ещё одного безнадёжно влюблённого мужчину, к которому испытываю нечто вроде нежности, мне не нужно. Пока.

— Успокойся, я просто предложила. Нет, значит нет. Я уже знаю, какого наказания она достойна, — на вопросительный взгляд только улыбнулась. — Тебе понравится. Иди к себе, но по пути позови Краша.

Раб ушёл, а я достала из пространственного кармана несколько разных видов ошейников, рассматривая и решая, какой выбрать. Хотя… Что тут думать? Поскольку в дальнейшем возможно использование Ивлана и как раба для утех, разумеется, больше всего подходит моя последняя разработка, как раз с учётом всех интересных свойств творения Мадлены.

Кстати, за прошедшие годы она несколько доработала свои артефакты, учтя прошлые ошибки: теперь от ошейника, что принёс наёмник, тянулись контрольные нити. Так что магичка должна была бы почувствовать замыкание контура. Ммм, думаю, это стоит использовать. Вязь управляющих нитей тоже усложнилась, но лишь затем, чтобы запретить возможность снятия ошейника кем-либо, кроме его создательницы. В остальном ничего нового или интересного не обнаружилось.

Я вертела в руках тонкую металлическую полоску, отличающуюся от остальных артефактов тем, что, на пробу, использовала здесь полиморфный материал одного из демонических миров. Сложный в обработке, как и многие порождения Тьмы, он поддавался только силе демонов. Или богов. И удержать таким ошейником тоже можно кого угодно. Но сейчас мне была важна не эта сторона ошейника, а свойство необнаружимости для смертных магов, и способность сливаться с кожей, к которой прилегает, а при необходимости и проникать под эту самую кожу. Заодно и испытаю.

Краш пришёл довольно быстро и с подозрением покосился на изящную с виду вещицу в моих руках. Покосился и как-то поёжился.

— Знакомо?

Хотя вряд ли, в мыслях фештара не мелькало никаких ассоциаций, просто иррациональное опасение и тревога.

— Нет, Госпожа. Кроме того, что это рабский ошейник. Просто ощущение какое-то странное. И неприятно находиться рядом.

Вот как? А мне нормально. Но ведь, по идее, его невозможно учуять? Странно. Надо будет кое-что потом проверить.

— Тебе он не угрожает, успокойся. Прикажи, чтоб привели пленника, потом отошлёшь охрану, но сам останешься. Хочу, чтобы ты был в курсе некоторых нюансов. Для начала: этого человека наняла одна магичка, сильный менталист, у которой я из-под носа увела Лидара, — и я вкратце рассказала историю раба. — Как понимаешь, простить смертной попытку надеть на меня ошейник я не смогу. Да и нет такого желания. А завтра пойдёшь со мной — для заключительного этапа расплаты потребуется твоя помощь.

Фештар приложил руку к сердцу и поклонился.

— Всё, что угодно, Госпожа.

Я с удовольствием наблюдала за его мыслями, как в голове укладывается и находит объяснение то, что до сих пор не мог понять: отношение Лидара, его искренне восхищение той, кого, по идее, должен как минимум бояться, а то и ненавидеть. И как с новой силой вспыхивает ненависть, теперь уже к Мадлене. Я могла бы даже отдать ему магичку и быть уверенной, что уж у демона хватит фантазии сделать её жизнь невыносимой. Но нет, на неё у меня уже сформировались другие планы. Не менее жестокие, к слову.

Спустя пятнадцать минут воины привели Ивлана и бросили на колени к моим ногам, потом, повинуясь властному взгляду Краша, тихо вышли за двери. Фештар же остановился за спиной пленника, но не слишком близко. Убийца быстро оглянулся и, наткнувшись на мрачный взгляд, вздрогнул. Но всё же пересилил себя и гордо выпрямился, посмотрев мне в глаза с вызовом. Впрочем, попытаться подняться с колен не рискнул. Неплохо.

Я не спешила начинать разговор, а с интересом прослеживала скачущие мысли и цепочки выводов. Смешной, он считал, что мне так и не удалось пробраться ему в разум. А ещё, что воспалённому мозгу просто показалась та сила боли, что ему довелось испытать. После подобного не выживет ни один человек — и не будь там меня, всё так и случилось бы, — а на нём даже следов пыток не оказалось, хоть Ивлан и догадывался, что тело просто могли подлечить. Но зачем? Поэтому пленник и пытался хоть в какой-то мере сохранить достоинство. И он по-прежнему не понимал, почему ещё жив.

— Ну здравствуй, Ивлан, — с лица мужчины тут же сползла маска уверенности и некоторого высокомерия и проступил страх осознания. — Да, ты правильно понял: мне теперь известно всё о тебе и заказчице.

— Почему тогда я всё ещё жив?

— Глупый вопрос — Мадлена, та самая заказчица, которая не сочла нужным посвятить тебя в некоторые детали, придёт на встречу только с тобой, при условии, что почувствует срабатывание милой вещицы, что ты пытался застегнуть на моей шее.

Кривая усмешка изломала линию губ.

— И как же вы собираетесь меня заставить?

— Очень просто, дружок, ты всего лишь наденешь на себя другую милую вещицу, вот эту, — я снова взяла в руки до этого лежащий на столе ошейник. — Сам.

Теперь Ивлан уже откровенно расхохотался. Я ждала, пока приступ нервного веселья пройдёт. И это припомню, однозначно.

— Кажется, вы несколько нездоровы, лаарэна. Кто ж в здравом уме согласится нацепить на себя рабский ошейник?

— Быть может, тот, кому есть что терять, помимо свободы? — пленник настороженно впился в меня взглядом. Да-да, теперь моя очередь смеяться. — Знаешь, твоя мать мне, в общем-то, ни к чему. Старая, больная женщина, смерть для неё станет концом мучений. Всё равно без твоей помощи она не сможет покупать те дорогие поддерживающие зелья. А вот сестра… Очень красивая молодая девушка, если верить твоим воспоминаниям. Думаю, ещё одной доступной рабыне мои воины только порадуются.

Мгновение, и вместо уверенного в себе, гордого воина передо