Она подняла руку, напрягла мускулы, пощупала – они увеличились за последнее время раза в два, потом стукнула кулаком по животу – пресс крепче стал!

А он много ел и толстел. На животе уже образовались такие складки, что их едва удавалось ухватить рукой. Можно было на стол выкладывать!

Он смотрел телевизор. Пересматривал видеозаписи тех времен, когда был героем. Вновь переживал свой триумф. Ставил фоном аплодисменты. Слезы подступали к глазам, он удерживал их. «Ты ведь мужчина, старик, мужчины не плачут», – словно убеждал себя в этом. Хватит конфетки жевать! Пора начать бегать! Но нет… это было сильнее его. Он смотрел картинки на экране и думал, как вдруг все могло развалиться, он не понимает. «Кто же мне подосрал… Все у меня было хорошо, и вдруг…»

Все началось с того происшествия с Тюрке. Это был первый случай, когда выбили из строя одного из членов банды! И, видимо, раз и навсегда: он, кажется, уже не сможет ходить.

И потом…

В зловещий танец бед вступили легавые. Они разворошили все помойки. Языки у людей развязались, люди испугались: ах, полиция, ох, полиция! Начали болтать: нехорошо, нехорошо…

Потом Жерсон вышел из-под контроля.

Потом Виолетта…

Потом Дюре…

Как он мог узнать про Леньеля? Ведь все давно закрутилось, и никто ничего не подозревал. Это Дюре собрал досье. И послал его прокурору Республики. Фотокопии документов! Копии с моего счета в банке! И неглупая идея, он использовал в качестве свидетеля мужа своей домработницы. Это типа «глас народа», как у Лафонтена, Горшок и Котел… И прокурор не смог замять дело, потому что это выглядело бы подозрительно. Каждый заботится о своей карьере, о своих интересах.

Он открывает компьютер, заходит в свой «Банк-онлайн». Проверяет, считает. Начинает сначала, потому что боится ошибиться.

Появилась Фернанда. Она надела на руки роликовые коньки. Она была вся в поту, задыхалась. Пряди волос прилипли ко лбу, фиолетовый тренировочный костюм промок под мышками. Мисс Никита могла бы быть более привлекательной!

– Вот видишь! – сказала она. – Видишь, я хорошо занималась твоими деньгами. Мы теперь богаты. Ни в чем никогда не будем нуждаться. Я сделала правильные вложения, все железно! И все при этом на твое имя! Пусть люди болтают, им просто больше делать нечего! Все пройдет, тучи над нашей головой обязательно рассеются. Не вечно же грому грохотать!

Вечером у Лансенни Жерсон, прислонившись к стойке бара, объявил: «Я был прав, эта девчонка сплошная подстава. Она принесла нам несчастье. За всем, что происходит, стоит она, она и никто другой. Ты слышал, как она все выкладывает всем встречным-поперечным?»

Лансенни задумчиво провел губкой по дереву стойки. У него была изжога от солянки и пива за обедом. И отрыжка сосисками… Похоже, Мартина пустила в дело просроченные сосиски… А может, капуста забродила…

– А ты сказал Рэю? – спросил он, рыгнув.

– А толку-то? Держу пари, если она опять придет к нему и станцует танец живота, он примет ее с распростертыми объятиями. От этой истории одни неприятности! Я ухожу в тень. У меня отложены кое-какие денежки, я не собираюсь искушать судьбу и дразнить полицейских. Я уж о них достаточно много знаю, старина!

– А… – сказал Лансенни, роняя губку и обнюхивая свои пальцы, пахнущие хлоркой.

– Рэй с Тюрке вели делишки за нашей спиной. Надували нас, как лохов.

– Не может быть!

– Точно-точно. Это сам Тюрке сказал малышке Марго. Она работает в больнице санитаркой. А ему надо было кому-то выговориться. Никто его не приходит навестить. Ну вот он ей и доверился. Представляешь, какие гады, старина! Ну какие гады!

– Черт! Я и подумать не мог! Мы же были кореша, все делили поровну, так круто это было! Настоящая мужская дружба, ведь точно!

– Ну вот так, ты был лохом. И я тоже. И потому мне вовсе не хочется за него вписываться… Обидно мне стало, понимаешь.

– Да, ты прав. Посмотрим, как повернется дело, но хорошо бы ураган пролетел мимо.

Лансенни потер нос пахнущими хлоркой пальцами. С тех пор как они перестали прокручивать разные делишки, время стало идти медленно. Он все время торчал в своем бистро. Прислушивался, едет ли фургон водопроводчика, тупил в телевизор, прибирался. Мартина пользовалась передышкой. Уезжала за покупками, оставляя ему длинный список дел, как Золушке. Он потерял весь свой авторитет. Превратился в мальчика на побегушках. Он скучал и тупел на глазах. И неустанно жирел при этом.

– Нельзя, чтобы они зацапали Рэя, – сказал Жерсон. – Он может выдать нас.

– Ты тут уж преувеличиваешь! Он стойкий парень.

– Наносная у него крутость, вот что.

– Ну ладно тебе!

– Помнишь, он запретил нам трогать Эдмона и его дочку. Он их боялся. Потому что в конечном итоге Эдмон был единственным человеком, который ему сопротивлялся и в конечном итоге не подчинился.

– Ну посмотрим. Я вот пока устранился. Не снимаю трубку, когда он звонит, а дома к телефону жена подходит…

– Ну что, понравилась тебе эта поездка с Адрианом и Томом?

Стелла наводила порядок в палате у матери. Разбирала диски, которые должна отнести в прокат, складывала коробки с лекарствами, собирала в стопку ноты, мыла стаканы, поправляла кровать. Ей хотелось уйти, закрыть за собой дверь но почему-то она не уходила, что-то, казалось ей, не закончено, что-то висело в воздухе, что-то мучило ее, не давало покоя рукам, давило на затылок, сжимало голову, словно стальным обручем. Ей надо было крутиться-вертеться, как-то действовать, как-то гасить крик, рвущийся изнутри.

– Да, – сказала Леони. – Мне она пошла на пользу. Я словно снова почувствовала себя двадцатилетней…

– Странно, мам. У тебя больше не щелкает эта косточка в горле, когда ты говоришь…

– Надо же, – сказала Леони. – Я и не заметила. У меня уже так один раз было в детстве. Сюзон очень волновалась по этому поводу. И что, сейчас опять так было?

– Как будто у тебя там что-то треснуло и перекатываются маленькие косточки. Я думала, что это потому, что тебе было страшно…

– Мне больше уже не страшно, – с некоторым сомнением в голосе произнесла Леони.

Она задумалась. Закрыла глаза, вновь открыла.

– Нет, все-таки страшно… Немного.

– Ну все же не может пройти так сразу! Будешь восстанавливаться потихонечку, полегонечку.

– В тот день, когда Том и Адриан отвезли меня на пикник, я вновь обрела жизнь и это так прекрасно, Стелла!

– А вот этот можно уже вернуть? – спросила Стелла, показывая ей компакт-диск. – Ты его уже наизусть знаешь.

Леони явно засомневалась.

– Мама! Ты не можешь хранить их все у себя! Ты должна что-то выбрать. Нет, ну ты удивительный человек. Ни с чем не можешь расстаться!