* * *

У нас нет свидетельств, подтверждающих, что Юнг беседовал с Паули в своем саду, также мы не знаем причин, по которым он отказался стать его психоаналитиком. Юнг передал беспокойного физика довольно неопытной женщине-психоаналитику.

Почему Юнг отказался лично работать с Паули? Сам он загадочно написал, что причиной стало психическое состояние Паули, «битком набитое архаическими данными» [11] – но Юнг любил выискивать архаические детали. Возможно, он чувствовал личное нежелание работать с Паули, который был весьма эксцентричным коротышкой, непрестанно раскачивавшимся, как маятник, в моменты глубоких раздумий и способным сболтнуть что угодно. Может быть, Юнг понимал, что Паули, которому так не везло в отношениях с противоположным полом, может помочь только женщина-психоаналитик. Чувствуя, что в сознании Паули заключены подлинные сокровища, Юнг поручил своей ученице работу с ним в расчете на то, что она не будет препятствовать потоку его мыслей. Признавая гениальность Паули, Юнг, возможно, видел потенциал для продуктивного сотрудничества с одним из пионеров в области новой физики и не хотел отягощать его ведением истории болезни.

Вполне вероятно, что знаменитый эффект Паули – благодаря которому все вещи вокруг него ломались и взрывались – начал действовать во время его первого визита в дом Юнга и вызвал беспокойство у психолога. Юнгу уже случалось видеть необычные явления, вызванные напряженными эмоциями. Он часто вспоминал громкий треск, с которым развалилась мебель во время их ссоры с Фрейдом. А в другой раз, когда он готовил к публикации свое произведение «Семь наставлений мертвым», в его доме завелся настоящий полтергейст. Но до сих пор он не встречал никого похожего на Паули, в чьем присутствии взрывались вещи.

Юнг не стал полностью отказываться от работы с Паули. Поскольку Вольфганг продолжал рассказывать огромное количество своих сновидений – примерно тысячу триста сновидений за восемнадцать месяцев, – младший аналитик передавала самые интересные из них Юнгу, который с разрешения Паули на условиях полной анонимности представил около четырехсот из них в обширном очерке, вошедшем в его книгу «Психология и алхимия». Вот несколько примеров.

Паули снятся сокровища, спрятанные в морской глубине. Чтобы достать их, он должен нырнуть в узкое отверстие. Это очень опасно, однако внизу под водой он найдет себе товарища. Сновидец ныряет в темноту и обнаруживает там прекрасный сад с симметричной планировкой, в центре которого расположен фонтан [12].

В другом своем сне он падает, а не ныряет в пропасть. На дне он видит медведя, чьи глаза поочередно сверкают четырьмя цветами – красным, желтым, зеленым и голубым. Приглядевшись, он видит, что у медведя четыре глаза, которые превращаются в четыре огня. Медведь исчезает, и Паули начинает двигаться по длинному темному тоннелю. За ним в ярком свете находится груда сокровищ, на вершине которой лежит бриллиантовое кольцо. Паули слышит, как кто-то говорит ему, что кольцо будет сопровождать его в долгом путешествии на восток [13].

Во сне, который наверняка нашел отклик в душе Юнга, отец которого был разочаровавшимся министром, Паули приходит в странное торжественного вида здание – Дом Собраний. Привратник, стоящий у дверей здания, говорит о входящих в него людях: «Когда они снова выйдут, то будут очищены». Войдя внутрь, Паули слышит такие слова: «Печальтесь о тех, кто использует религию в качестве заменителя духовной жизни; они ошибаются и будут прокляты. Религия не является заменителем; она должна быть частью духовной жизни человека, ее высшим проявлением. Твоя религия должна рождаться из полноты жизни; только так ты обретешь благословение» [14].

Помимо того что сновидения Паули побуждали его отправляться в опасное путешествие в поиске тайных сокровищ – возможно, тайны вселенной – без каких-либо карт, теперь они выступали в качестве подтверждения того, что религия не может заменить духовную жизнь и дать человеку ощущение «полноты бытия». Услышав это, Юнг мог вспомнить один из незабываемых значимых снов своего детства, в котором он посмотрел в небо над собором в Базеле, представив себе его в виде трона Господа, и вдруг увидел огромную кучу экскрементов, упавшую с божественного трона на собор и разрушившую его. Это вызвало у него приятное чувство облегчения [15].

И Паули, и Юнг поняли, что приключения физика во сне и его рассказы о своих сновидениях позволили им достичь своеобразного равновесия – особенно после того, как Паули поведал о сне, в котором царила совершенная гармония, сне о Мировых часах. Паули увидел вертикальный голубой диск и раскрашенный в четыре цвета горизонтальный диск, которые вращались вокруг одной оси и поддерживались огромной птицей. Это были Мировые часы, и у них было три вида ритма или темпа: полный оборот вертикального диска приводил к частичному повороту горизонтального диска; оборот горизонтального диска приводил в движение золотое кольцо. Этот образ создал у Паули ощущение «самой совершенной гармонии». Юнг был очарован образом многомерной мандалы, которая отражала взаимодействие времени, различных эпох и вечности [16].

В течение более двадцати лет после завершения своего курса психоанализа, Паули рассказывал Юнгу о своих снах, в том числе в длинных и содержательных письмах. Обычно Паули не просил интерпретировать свои сны, хотя был рад получить обратный ответ от Юнга чаще всего в виде «дополнения», в котором Юнг проводил ассоциации между символикой сновидений Паули и образами из своих энциклопедических знаний в области мировой истории, мифологии и религий. Впоследствии Паули объяснял жене Юнга Эмме: «Я весьма скептически отношусь к толкованию сновидений… Для меня польза от сновидений заключается, с одной стороны, в том, что они проливают свет на общую ситуацию и отражают основные проблемы в данном контексте событий, а с другой стороны, в том, что я могу их видеть постоянно в течение многих лет» [17].

Как ученый и мыслитель, Паули воспринимал сновидения в качестве «секретной лаборатории», где получал и проверял свои лучшие гипотезы и обретал способность выходить за рамки и ограничения существующих парадигм [18]. Так, в одном из его сновидений в 1934 году возникла фигура человека, похожего на Эйнштейна. Он сообщил Паули, что его квантовая теория является «одномерным сегментом двухмерного, более значимого мира, включающего в себя также бессознательное и архетипы» [19]. Паули понял, что ему следует ближе познакомиться с глубинной психологией и попытаться объединить физику и психологию.

Проводники в сновидениях Паули вновь и вновь появлялись в разных обличьях, изменяющихся по мере того, как он все глубже проникал в скрытую суть вещей. Иногда они принимали вид коллег или умерших членов семьи, но порой возникали в образе странных незнакомцев, например «перса», «светло-темного незнакомца» и привлекательной «китаянки», которая двигалась подобно танцорам в змеиной пляске и сопровождала Паули в незнакомые ему места. Хотя Паули и Юнг часто пытались соотнести сны с основными понятиями теории Юнга (анима, тень), участники сновидений изо всех сил сопротивлялись такой узости взглядов. Так, во сне один загадочный персонаж сказал Паули: «Ты – моя тень» [20]. А китаянка и вовсе покинула пространство сновидений и оказалась в реальном мире, став для Паули самой сложной интеллектуальной задачей в его жизни.