– Что? – прошептала Хава.

– В нашем древнем мире было много чудес. На эту тему я и… пофантазировал в книжке.

Казалось, писатель только сейчас спохватился. Последнюю фразу он произнес с шутливой интонацией, а затем подмигнул. Хава подождала немного, наблюдая за ним. Он уже не хмурился.

– И все же эти ваши существа пугали меня с самого начала. Может, и хорошо, что они исчезли.

– Вряд ли они исчезли, мой друг. И… ты зря боишься. Никто из них не тронул бы такую чудесную девочку, как ты.

Он улыбнулся. И дальше они заговорили о чем-то другом.

Ветер усилился, Хава открыла глаза. Сделала шаг, остановилась, вдруг почувствовала приступ дурноты и уставилась себе под ноги. Прямо сейчас, когда остался шаг, ей почему-то было страшно. Так страшно…

На мостовой возле ее ног лежало несколько белых ягод. Хава бездумно сосчитала – шесть. Ровно шесть, пять маленьких и большая. Хава зачем-то наступила на нее.

Хлоп.

Оболочка лопнула. Брызнул сок, на асфальте осталось пятно. Ярко-красное, точнее… алое. Хава отступила. Шесть ягод. Шесть ягод под ногами, ягод, готовых брызнуть кровью. Шесть героев книги «Идущие домой», то ли мертвых, то ли исчезнувших, и…

Шестеро подобравших и спасших ее. Прямо сейчас она раздавит их. Осталась пара шагов. Пара…

Она занесла ногу над второй ягодой. Ей захотелось зажмуриться. Покусывая губу, она стала медленно опускать ступню, когда…

– Купите газету, ла! – прозвенел детский голос. Хава развернулась и перевела взгляд чуть вниз. Рядом переминался с ноги на ногу маленький ки с ярко-зеленой чешуей, в съезжающей на глаза шапке. У него из-под мышки торчала большая стопка газет, свернутых в рулончики и перетянутых бечевкой.

– Свежая газета! – сказал он.

– Да…

Все так же плохо понимая, что делает, она порылась в карманах. Хо' Аллисс давал ей деньги, так что монета нашлась. Хава сунула ее малышу и вытянула из стопки усеянный мелкими буквами экземпляр.

– Благодарю! – ки показал острые зубки, отвернулся и тут же пронзительно завопил: – Газета! Купите газету!

Хава посмотрела на ягоды под ногами и отступила. В первую минуту она не осознала, что держит в руках. И только начав разворачивать и увидев два снимка на первой полосе и крупный, броский заголовок…

…Хава побежала обратно в гостиницу.

* * *

У двери писателя Хава согнулась чуть ли не пополам и прижала руку к груди. Дышать было тяжело, в боку кололо. А как она бегала, вырабатывая выносливость, дома? Бегала, зная, что алопогонных изматывают тренировками. Она была абсолютно уверена, что пробежит сколько угодно. И наивно думала, что главное – это добежать.

Ее замутило с новой силой. Надо было отдышаться, а затем – попытаться объяснить все правдоподобно. Достаточно правдоподобно, чтобы писатель не испугался. Он ведь может. Испугаться, что она, Хава, странная беглянка, как-то связана с…

«…Инцидент с заговором против Единства все еще не расследован до конца. Информация об иных лицах, к нему причастных, не разглашается».

Скорее всего, он не поверит. Скорее всего…

– Я еще не знаю, Мина. Тебе точно не стоит, я уверен, тебя все еще ведут. А я… понимаешь, кто-то должен. Они могли бы привести его сами и привели бы, если бы меня арестовали, но…

Писатель говорил, видимо, по телефону. Хава, все еще приходя в себя, стала отстраненно слушать.

– Вообще-то я и сам бы хотел… – раздалось желчное хмыканье. – Подумай, часто ли представляется шанс увидеть, как кромсают красных крыс? Знаешь, я склоняюсь к тому, что я там буду. Как когда-то хотел. А ты… хм… можешь поцеловать меня при встрече, сойдя с трибун. Ты ведь придешь посмотреть на то, как ее будут вешать?

Послышался знакомый смех. Хава ощутила озноб, усиливающуюся тошноту и прижалась к двери ухом.

– Проклятый поезд, Мина. Дело в нем. Я боюсь, что теперь, когда прессе бросили эту наживку, он стал еще более невменяемым. Он любит ее. И лучше, если хоть кто-то из нас будет с ним. Конечно, он доедет и так, но… Нет, я не могу сказать тебе, что в вагонах. Ты увидишь.

Какое-то время не раздавалось ни звука. Хава огляделась по сторонам, убедилась, что коридор пуст, и вновь приникла к двери.

– А хорошо устроилась эта дрянь. Сменила личину, пригрелась, пригрела ублюдков. Знаешь, когда я увидел статью, подумывал поначалу спасти ее, хотя бы в память о ее славном отце и о моем дорогом Коноре. Впрочем… да, ты права. Оставим на Быстрокрыла. Главное – ты не лезь. В Аканаре нас ждет зрелище…

«Множество интересных историй». Хава судорожно выдохнула.

– Выезжаю? Сегодня. Вечерком, знаешь, я все еще надеюсь на девочку. Ну очень я ее полюбил, она умница. Нет-нет, не ревнуй, это другое. Надеюсь, она вернется. Надеюсь…

Дверь скрипнула и распахнулась. Хава ввалилась внутрь, не удержав равновесия. Снова – разбитые об пол руки, снова – головокружение и ужас. Писатель, наблюдавший с порога, широко улыбнулся.

– Надеюсь… – тихо повторил он, – что она сама откроет эту дверь. И все же составит мне компанию в новом путешествии. В конце концов, теперь у нее нет особого выбора.

– Быстро дойдет?

Дежурный почты, пожилой ками с массивными бивнями, окинул Ву взглядом и наконец кивнул:

– Вы успели на последнюю рассылку живым самолетом. Скорее всего, доставят уже завтра.

– Замечательно! – Ву просияла.

Дежурный посмотрел на пол.

– Ваши животные, ла… они грызут чью-то посылку.

Два лапитапа действительно точили зубки о картонный угол запечатанной коробки с эмблемой Второго региона. Ву подняла ногу и легко пихнула одного из зайцев в лоснящийся пятнистый бок.

– А ну перестаньте. Не безобразничайте.

– Интересная вы особа…

Ву пожала плечами. Она никогда не задавалась вопросом, считать ли себя интересной. Но, если подумать, те, с кем ей случалось знакомиться, определенно считали ее именно такой. С самого раннего детства. Даже этот, с красными нашивками. Кстати о нем…

– Много интересных вам встречалось в последнее время? – невинно уточнила она. – Или я самая-самая?

Дежурный рассмеялся. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не потрепать свою собеседницу по волосам. А делать это определенно не стоило.

– Много. Знаете, сюда же съезжаются разные люди со всего мира. Некоторые писаки уже разместились в корпусах Двенадцати Филинов – тех, что среди скал. Бродячие трюкачи устроились в расчете хорошо заработать, развлекая выводки гостей. Лавочников много. Да и попрошаек, бродяг, музыкантов… – Он потер подбородок. – Но вы, пожалуй, интереснее всех. Какие звери! Говорят, за вами еще ходит рыцарь из дерева…