Он вспомнил Событие.

Память обрушилась на него словно гигантская волна, и он чувствовал, что его мозг вот-вот лопнет. Особняк, созданный его воображением, покачнулся и задрожал. Через мгновение его стены охватил огонь, наполнив голову Пендергаста оглушительным гулом, и дворец памяти, в последний раз вспыхнув, исчез в темноте, рассеялся в бесконечном пространстве яркими искрами, похожими на устремившиеся в пустоту метеориты. Какое-то короткое мгновение он продолжал слышать исполненные ужаса крики Диогена, но потом и они прекратились и вновь стало тихо.

Начальник Херкморского федерального исправительного учреждения Гордон Имхоф сидел за столом очень просто обставленной комнаты для заседаний. К лацкану его пиджака был прикреплен микрофон. В целом, насколько позволяли обстоятельства, Имхоф чувствовал себя неплохо. Ответные меры, предпринятые его подчиненными в связи с побегом, были мгновенными и эффективными – и полностью соответствовали инструкции. Как только объявили «красный» уровень тревоги, в тюремном комплексе включилась система электронной блокировки, перекрывшая все входы и выходы. Беглецы заметались по территории, как вспугнутые куры, – если честно, их план побега изначально никуда не годился, – и в течение сорока минут их окружили и вернули назад – кого в камеру, а кого в изолятор. Обязательная проверка ножных электронных браслетов, автоматически проводимая каждый раз после отмены «красного» уровня тревоги, подтвердила, что все заключенные находятся на месте.

В этом бизнесе, размышлял Имхоф, проявить себя можно только во время кризиса. Кризис делает тебя заметным. И от того, как ты с ним справляешься, зависит, откроет ли он перед тобой новые возможности или погубит твою карьеру. В данном конкретном случае Имхофу не в чем было себя упрекнуть: пострадал всего один охранник – да и то ранение пустяковое, – и, слава Богу, никаких заложников, убитых или покалеченных среди заключенных. Под его мудрым руководством Херкмор подтвердил свою безупречную репутацию – репутацию тюрьмы, из которой невозможно сбежать.

Имхоф посмотрел на часы, дождался, пока большая стрелка остановится на цифре «шесть», – девятнадцать тридцать. Коффи до сих пор не явился, но он не собирается его ждать. По правде говоря, этот наглый агент ФБР и его прихвостень здорово действовали ему на нервы.

– Джентльмены, – начал Имхоф, – позвольте мне открыть наше совещание следующими словами: «Молодцы, хорошо поработали!»

Это заявление было встречено одобрительным гулом голосов.

– Сегодня, – продолжил Имхоф, – Херкмору пришлось столкнуться с серьезной проблемой – попыткой массового побега. В два часа одиннадцать минут пополудни девять заключенных перерезали ограждение одного из дворов корпуса С и разбежались по территории, ограниченной внутренним периметром. Одному из них даже удалось добраться до поста охраны в южной оконечности корпуса В. Обстоятельства, спровоцировавшие побег, все еще расследуются. Скажу лишь одно: стало известно, что заключенные во дворе номер четыре по какой-то непонятной причине остались без непосредственного наблюдения со стороны охранников. – Он замолчал и обвел сидящих за столом подчиненных строгим взглядом. – Мы еще коснемся этого вопроса в ходе разбирательства. В целом же должен отметить, что действовали вы оперативно и в точном соответствии со служебными предписаниями. – Его лицо смягчилось. – Первые охранники прибыли на место происшествия уже в четырнадцать минут третьего, и сразу же был объявлен «красный» уровень тревоги. В операции приняли участие более пятидесяти членов персонала, и менее чем за час все беглецы были водворены на место. В пятнадцать часов одну минуту «красный» уровень тревоги был снят, и Херкмор вернулся к своей обычной жизни. – Он снова помолчал. – Еще раз хочу поблагодарить всех, кто принимал участие в операции. А теперь можете расслабиться, поскольку это совещание – всего лишь дань формальностям. Как вам известно, в течение двенадцати часов после отмены «красного» уровня тревоги должно быть проведено официальное расследование. Приношу свои извинения, что пришлось задержать вас после рабочего дня. А теперь давайте быстренько обсудим некоторые проблемы, чтобы успеть домой к ужину. Если у кого-то есть вопросы, прошу задавать их в ходе обсуждения. Можно с места, не вставая. – Он обвел взглядом присутствующих. – Вначале мне хотелось бы выслушать начальника охраны корпуса С Джеймса Ролло. Джим, что ты можешь сказать о поведении офицера Сидески? Мне здесь пока не все ясно.

Человек с объемистым животом поднялся со своего места, звякнув ключами. Он поправил ремень – ключи звякнули громче, – и лицо его приняло суровое, сосредоточенное выражение.

– Спасибо, сэр. Как вы уже сказали, «красный» уровень тревоги был объявлен в два часа четырнадцать минут. Первыми на место происшествия прибыли охранники с поста номер семь. Четверо покинули пост, а Сидески остался дежурить. Потом, вероятно, кто-то из беглецов напал на него, ввел ему лекарство, связал и оставил в соседнем мужском туалете. Он еще не совсем пришел в себя, но как только окончательно оклемается, я его допрошу.

– Очень хорошо.

В этот момент со своего места поднялся человек в медицинской форме и со встревоженным лицом.

– Я фельдшер персонала Киддер, работаю в изоляторе корпуса В.

Имхоф с интересом посмотрел на него.

– Слушаю вас.

– Мне кажется, произошла какая-то путаница. Вскоре после попытки побега двое санитаров привели ко мне раненого охранника, назвавшегося Сидески, – в униформе, с бейджем и удостоверением на это имя. А потом он исчез.

– Это как раз легко объяснить, – вмешался Ролло. – Мы нашли Сидески без униформы и бейджа. Должно быть, он ушел из изолятора. А потом, очевидно, один из заключенных напал на Сидески и вырубил его.

– Мне это кажется вполне логичным. Правда, есть одна загвоздка. Когда заключенных задержали, все они были одеты в обычные тюремные комбинезоны. Униформы ни на ком не было.

Ролло потер подбородок.

– Вероятно, у заключенного, который связал Сидески, не осталось времени, чтобы надеть униформу.

– Да, скорее всего так и было, – согласился Имхоф. – Мистер Ролло, пожалуйста, укажите в протоколе пропавшие вещи: униформа, бейдж и удостоверение, принадлежавшие Сидески. Уверен, они найдутся где-нибудь в мусорном баке или в темном углу. Нельзя допустить, чтобы они попали в руки преступников.

– Слушаю, сэр.

– Что ж, эта загадка решена. Продолжайте, мистер Ролло.

– Простите, что перебиваю вас, – вновь вмешался Киддер, – но мне эта загадка вовсе не кажется решенной. Я оставил человека, назвавшегося Сидески, в изоляторе, куда вскоре должен был прийти рентгенолог, а сам ушел, чтобы оказать помощь одному из заключенных. У него было несколько сломанных ребер, контузия, порезы на лице…

– Достаточно, Киддер, нам не нужен точный диагноз.

– Хорошо, сэр. Я лишь хочу сказать, что он был не в том состоянии, чтобы куда-либо идти. Однако, когда я вернулся, Сидески – или человек, назвавшийся Сидески, – исчез, а вместо него в постели лежал тот заключенный, Карлос Лакарра.