Чтобы въехать в происходящее, надо понять, что этот кусок Зоны – просто брошенный город. Если забыть про аномалии – город-призрак, каких полно в великой соседней стране, вдобавок полвека простоявший без людей. Телестудия располагалась в Первом Седом квартале, как назвали эту улицу после Посещения. А были еще Чумные кварталы, Слепые… В общем, постапокалиптика, Голливуд. Ни электричества, ни воды, ни канализации, ни газоснабжения.

А людей набралось человек тридцать, по большей части дети разного возраста и подростки. От пяти до шестнадцати. Фаренгейту восемнадцать, но он такой единственный. Некоторые были с родителями, успевшими уйти до погромов, но подавляющая часть – без. У кого-то родители остались в городе, кто-то их вообще не имел – вроде «образцов» из «Детского сада».

Кстати, за слово «образец» тебе бы так вывеску попортили, что никакой штукатурки не хватило бы.

Хорошо, что лето было жарким, не пришлось заморачиваться с теплом. Проблему с водой и туалетом решили. Еду заранее принесли из города. Организаторы планировали прожить здесь максимум три дня, значит, готовить не надо, хватит мясных и овощных консервов, сухарей, шоколада, сухофруктов, сгущенки. Мало того, наши благодетели и о свете позаботились! Источником питания стала батарея «этак», то есть вечных батареек, натасканных из Зоны и соединенных последовательно-параллельно. Нате вам – горят лампочки по всему дому.

Для грядущего похода в глубь Зоны заготовлена была в большом количестве экипировка. Например, я видел целый контейнер сеток, защищающих от «жгучего пуха». Видел также парашюты.

– Это-то зачем? – спросил я у мужиков. Пожимали плечами, сами не знали…

Так вот. Кто, спрашивается, развернул этот лагерь для изгоев, кто вложил деньги и отрядил опытных людей? Кого обреченные на смерть «отродья Зоны» должны слезно благодарить?

Носорога! Его инициатива.

Как узнал я про это, так и порвался у меня шаблон, до сих пор не могу склеить.

С мамой я поговорил наспех, это верно, однако главное выспросить сумел. Какими силами ее сюда занесло? Что с похищением, которое я героически пытался предотвратить? А очень просто: похищение – это для вида, чтобы оградить ее от возможных неприятностей, если бы что-то пошло не так. Увезя маму от Института, ей предложили работу. Объяснили про опасность, нависшую над всеми «детьми сталкеров», и не поверить в это после случая на «игровой площадке» она не могла. Рассказали, что срочно собирается новый «Детский сад» – взамен обреченного, – что в Зону поступают первые ученики – те мутанты, которых якобы крадут. Родители в курсе. Некоторые из родителей уже там, помогают, чем могут. Вскоре ожидается вал учеников, настоящий поток аномальных детей. В новом «Детском саду» есть врачи и совсем нет ученых, что в высшей степени принципиально. Но позарез нужны воспитатели-педагоги. Из которых, как всем известно, мама – лучшая.

Она согласилась, сама пошла в Зону. Переправляли ее через автозаправку, как и всех…

Вот тебе и Носорог, вот тебе и кровавый гангстер.

Я его так пока и не видел. Все его видели в этом дурдоме, кого ни спроси, кроме меня. Шеф был то тут, то здесь, то там, то сям. Возникало подозрение, что этот человек – фикция, плод моей разыгравшейся фантазии…

– О чем задумался? – выдернул меня Эйнштейн.

– О Носороге. В столице его мало кто видел, неизвестно, как он выглядит. Почему в Зоне он перестал прятаться?

– Те, кому надо, и видели, и разговаривали. Не пуп земли, есть люди покруче. Дочь Натали определенно его видела…

– Если не наврала.

– Думаю, он не прячется, потому что уверен в успехе. Все эти люди скоро перепрыгнут на другую сторону шарика и никогда с ним больше не увидятся.

– А у вас какие планы, босс? Прыгаете с ними или остаетесь здесь?

– То же самое я хотел спросить у тебя.

– У меня отец с матерью, как решат, так и будет.

– Боюсь, Макс утащит тебя в Россию. И правильно сделает, нечего тебе ловить в этой помойке, даже если наши борцы за чистоту человеческой крови угомонятся. Хоть образование нормальное получишь.

– Мистер Эбенштейн, вы когда мне расскажете о результатах вашей экспедиции? – вежливо спросил я его, потому что ну сколько можно молчать?! – Что с пансионатом?

Когда мы разошлись с ним после кирпичного завода по разным тропинкам, он отправился к «Душевой-2», пользуясь папиной картой. Собирался проверить, доступен ли канал переброски детей, чтобы потом не ждать сюрпризов. Не знаю, насколько это было умно – идти одному, – но он так решил.

Эйнштейн вернулся. Пол-лица закоптило, одна штанина от спецкомбеза – в лохмотья, на внешней стороне кисти – характерная отметина в форме снежинки (поймал «жгучую пушинку»), но ведь жив!

– А чего рассказывать? Все отлично, никаких проблем, – ответил он с воодушевлением. – Путь протоптан. С утра выступаем, дружно и с речовками.

Что-то меня насторожило в его словах. Наверное, его странная беззаботность: одного этого достаточно, чтобы насесть с уточняющими вопросами. Потому что Эйнштейн мог быть разным, но пижоном – никогда. Золотое правило сталкера из его списка: не пижонствуй – или гробанешься. Полагаю, правило за номером два. Кроме того, он не ответил на мой конкретный вопрос про пансионат – тоже на него, педанта, не похоже. Что-то было не то, факт. Наседать я не стал, ограничился засечкой в памяти.

– Значит, план не меняется? – спросил я.

– Так точно, сэр. Вести детей ночью по Зоне – преступление против мира и человечности. Заодно дождемся тех, кто должен подойти, например, Макса. Вы не против, сэр?

Все-таки мне определенно не нравилась его дурашливость, студень ему в глотку! Не было в этом ничего здорового.

– Что будем делать с моделью тренажера? Сумка с хардами внутри дома.

– Во-первых, спасибо тебе, ну просто колоссальное, исполинское, такое дело провернул.

– Головастику спасибо.

– Ему еще памятник поставим. Всем вам поставим… Во-вторых, тебе, Пэн, ничего больше делать не надо, все сделано. Сумку я позже заберу.

– Как вы думаете, зачем люди Носорога запаслись парашютами?

– Это я распорядился. Парашюты – для проводников, которые пойдут первыми. Появилось много антигравов, ты их еще назвал «подкидными досками».

– Парашюты – против антигравов?

– Ну да. Надеюсь, поможет…

Ночная прохлада, как и смена темы, помогла остудить воспламенившиеся было эмоции. Эйнштейн, сколько его помню, всегда темнил и скрытничал. Ничего, вскроем и эту консервную банку, не сегодня, так завтра. Главное, чтоб содержимое не протухло. Про его службу в контрразведке я решил пока не спрашивать – не хотелось совсем уж портить встречу.

Мы стояли на улице у входа в телестудию. Первая Седая. Остались вывески, названия какие-то… Все лишилось смысла. В павильоне напротив был магазин одежды, в витрине которого стояли манекены. Большие куклы будто смотрели на меня, действуя на нервы. Единственные жители этого пустого места. Люди, жившие здесь в момент Посещения, все как один поседели. Те, которые драпали из Чумных кварталов, переболели чем-то непонятным. Бежавшие из Слепого проезда – временно потеряли зрение, как они говорили, «от грохота». Страшные вещи в этих местах творились, не дай Бог снова пережить такое. А впрочем, что мешает повторить пройденное? Для Зоны нет правил, замкнет в ней что-то, и – пжалста, встречайте Второе Посещение…