Майра кивнула:

– Значит, таков наш план: выводим из строя Драккена и освобождаем его людей от контролирующих разум имплантатов. Так и победим.

– Святое Море, и как нам это провернуть? – спросил Калеб.

– Верно, будет непросто, – согласился Аэро. – Драккен наверняка останется на борту звездолета и будет командовать армией с расстояния. Я бы поступил именно так. Четвертый ковчег имеет мощную защиту и оружие. Может, если бы у нас еще оставался Второй ковчег, мы смогли бы взять его на абордаж и проникнуть внутрь… Без корабля у нас на это ни шанса.

Ной вывел голограмму с чертежами Четвертого ковчега и деталями их внушительных защитных систем.

– Да и купол, – добавила Ищунья, – долго не выдержит. Возиус так сказал.

– Вот именно, – поддержал ее Аэро, мысленно перебирая все варианты. – Нужно на транспортнике вылететь в космос, как-то проскочить мимо охранных систем Четвертого, пробраться на борт и, минуя стражу, отыскать Драккена. И действовать надо будет очень быстро – пока он не сокрушил наш щит. – План казался просто невыполнимым. – Так что можно считать нас трупами.

Наступила тишина, и даже профессор Дивинус не пытался никак ободрить совет.

– Регистрирую общее подавленное настроение, – заметил Ной. – Могу я чем-нибудь помочь, профессор?

Никто ему не ответил.

Ной продолжал выводить проекцию воспоминаний Майры. Вот она влетела на мостик и обнаружила там Драккена в кресле командующего. Вот он распахнул глаза и выкрикнул: «Прочь, соплячка!» Маяк у него на руке заполыхал зеленым светом, а от громового голоса содрогнулся мир сна. Драккен преобразился в Темного и выстрелил в Майру щупальцами-кинжалами, но не успел пронзить ее, как она пропала с корабля и понеслась назад к Земле.

– Вот оно, – сказала Майра, не отрываясь от видео. Потом принялась расхаживать по комнате еще быстрее, шестеренки в голове вращались с бешеной скоростью. – Во имя Оракула, у нас всего один способ добраться до него… Шанс невелик, и риск большой…

– О чем ты, Майра? – следя за ней взглядом, спросил Аэро.

Майра резко остановилась и, упершись руками в крышку стола, подалась вперед.

– Сама еще не знаю, сработает ли… Придется действовать вместе, но сначала – закрыть наши разумы от Драккена. Он не должен узнать о плане, надо непременно застать его врасплох.

Выслушивая идею Майры, Аэро ощутил, как в душе у него затеплилась надежда. Сперва они, правда, экранировали свои умы. Потом Дивинус призвал всех проголосовать.

– За, – хором произнес совет.

Промолчал только Аэро.

– Решение должно быть единогласным, – сказал Дивинус. – Если хотите, чтобы план сработал, включиться должны все. Позвольте напомнить: по последним расчетам Ноя, солдаты Драккена высадятся на Землю примерно в половине седьмого утра. Значит, у нас в запасе менее десяти часов.

– На рассвете, – сказала Майра. – Он придет на рассвете.

Аэро прищурился:

– Ладно, я за. Убьем этого гада.

– Осталась последняя ночь, – прошептала Майра, зарываясь в плотное одеяло. Было тепло, однако ее все равно колотил озноб. Жаль, рядом не было Вози-уса – дома они делили одну комнату на двоих, но сейчас братишка безвылазно торчал в Кузне, помогая оружейникам удерживать щит.

Майра понимала, что ей надо обязательно выспаться перед завтрашним днем: она все еще не оправилась от нанесенных Драккеном ран. Защитники придумали, как ему противостоять, но шанс на победу был очень мал, и если они проиграют, то… об этом даже думать не хотелось.

Тем не менее жуткие образы сами собой возникали перед мысленным взором: Гарвардский двор усеян мертвыми телами друзей… Аэро, Рен, Калеб, Ищунья… Земля под ними – багровая от пролитой крови… Щит в небе мерцает и гаснет, и на лагерь сыплются ядерные ракеты, уничтожая Первый ковчег и возвещая о наступлении Конца.

Майра ворочалась в кровати, наверное, несколько часов, а потом резко села, мокрая от пота. Ей приснился кошмар. Лампы в комнате не горели, а значит, утро еще не наступило. Майра выскользнула из-под одеяла, покинула комнату и потопала босиком по холодному полу. Она прекрасно понимала, что это плохая мысль и что ей лучше вернуться к себе, но тело само двигалось дальше, как на автопилоте. Остановившись у двери соседней комнаты, Майра открыла ее.

– Ну, идем, – позвала она, заглядывая к Калебу. В темноте виднелась его кровать, скрытая полупрозрачным пологом. – Не заставляй просить тебя дважды.

Калеб шевельнулся под одеялом.

– Майра? – сонно пробормотал он. – Ты что здесь делаешь?

Однако Майра уже возвращалась к себе, понимая, что совершила огромную ошибку. «Калеб, верный Калеб», – думала она, прекрасно зная, что он последует за ней. Было ужасно неловко от того, что она выманила Калеба из комнаты, тогда как место в ее сердце уже было занято. И да, вскоре она услышала за спиной его шаги. Майра вошла к себе и забралась в постель. Секунда – и дверь закрылась. Полог всколыхнулся, и Калеб забрался к Майре под одеяло.

– И чтобы без глупостей, – суровым тоном предупредила Майра, однако прозвучали ее слова тепло и ласково. Броня, окружавшая ее сердце, оказалась хрупкой и ненадежной.

– Ладно, руки не распускать, – ответил Калеб, показывая ладони, и на его симпатичном лице появилась глуповатая улыбка. – Знаешь, мы ведь завтра можем погибнуть.

– Не напоминай, – скривилась Майра.

Калеб приподнялся на локте и посмотрел ей прямо в глаза. Майре сделалось неуютно под этим пристальным взглядом.

– На что это ты уставился, Сиболд?

– Хочу запомнить твое лицо, – пожал он плечами. – Чтобы точно не забыть. Рен говорит, что в момент смерти вся жизнь перед глазами не проносится.

– Погоди, так ты с Рен болтаешь?

Майра тут же пожалела, что задала этот вопрос.

«Да какое мне дело, с кем он общается, если завтра мы все можем умереть?»

Калеб издевательски улыбнулся.

– Что, задел за больное, Джексон? – спросил он и тут же, серьезным тоном, добавил: – Слушай, я знаю, что Рен тебе не особенно нравится, но нас заперли в одной камере, вот мы с ней и разговорились. Она только с виду такая колючая: сердце у нее доброе.

– Ну, с этой стороны мне ее узнать не довелось, – проворчала Майра.

– Ты ей, вообще-то, нравишься, это я точно знаю. Просто она не умеет выражать чувства. Ей это тяжело дается, их ведь с детства учили подавлять эмоции.

– Может, и так.

Повинуясь внезапному порыву, Майра прижалась к Калебу и обвила его руки вокруг себя. Сперва он удивился, а потом на его лице появилось довольное выражение. Калеб притянул Майру еще ближе и вжался лицом в ее волосы. Вдохнул их аромат. «Так он и запах мой запоминает?» – подумала про себя Майра.