Но это невероятно: одно и то же лицо!

Ураульф чуть пришпорил коня.

Он знает: его сомнения обижают принцессу. Он перед ней виноват. Все усложнил и запутал. Вдруг за пределами скита чудесный свет исчезает?

А серебристая рыба?

Ураульф почему-то решил, что принцесса здесь ни при чем. А вот советник Вальюс тут же ему намекнул: все сходится, Ураульф! Теперь на Лосином острове появится серебро. И уж как улыбался!

Нет, Ураульф безумен. Долгие дни ожидания сыграли с ним злую шутку. Он доверился призраку, полуночному видению. И теперь не хочет признавать в принцессе невесту. А у нее на пальце серебряное кольцо!

Он принес клятву верности, а теперь не желает жениться. Избегает принцессы. Пусть беда, пусть война — только не быть рядом с нею! Недостойное поведение. Он разгневает духов.

И Юрулла не зря не желала ему улыбаться.

Над головой Ураульфа захлопал крыльями голубь. Белый. От Кетайке. Отыскал его в самой чаще. Видно, срочные вести. Уже две смены светил, как Правитель покинул дворец. Голубь сел на плечо Ураульфу и закурлыкал, желая освободиться от ноши. Всадник остановился и развернул письмо.

Известие было кратким. Но Ураульф неожиданно разучился читать: буквы скакали в глазах. Он вглядывался в слова — и все еще не понимал.

А потом вдруг пришпорил коня и помчался в сторону Города.

* * *

Несущие вести неслись по дорогам острова: «Слушайте! Запоминайте! Умер Мирче, сверхлекарь! Умер внезапной смертью перед утренней сменой светил. В столице объявлен траур».

Ураульф сидел в комнатке Кетайке, тяжело опершись на стол, — так в последнее время часто сидел здесь Мирче, — и смотрел в одну точку. Губы его шевелились. Кетайке осторожно погладила Правителя по руке:

— Лучше поплачь, Ураульф. Но Долину Белого Лося нельзя осквернять проклятием. Мирче бы очень расстроился. Он любил свой Лосиный остров.

— Я пренебрег своей клятвой. Это я накликал беду.

— Не думаю, Ураульф, — Кетайке была очень печальна. — И Мирче так не считал.

— Мирче так не считал… А теперь его больше нет.

Ураульф не сумел заплакать.

* * *

… — Парень, я уезжаю.

— Уезжаете? Почему? Важ, я поеду с вами.

— Нет. Запомни одно: ты ничего не знаешь. Мы с тобой вообще не встречались…

Вальюс уже проснулся, но продолжал лежать и боялся открыть глаза. В прошлую смену светил хоронили сверхмастера Мирче. И Вальюс специально стоял поближе к костру: пусть все думают, что глаза у него слезятся от едкого дыма. В последнее время он не очень-то ладил с Мирче. Тот никак не хотел понять…

Всем, чем он обладает: жизнью, умением, знанием, — глупый Валь-древоруб был обязан Листвинусу:

«…Парень, ты должен знать: Лось на Башне — тот самый, Белый…»

Лекарю, отщепенцу, потерявшему зрение, награжденному именем Мирче, что значит «ищущий Белого».

А теперь от Мирче осталась горстка сухого пепла. Кетайке положила ее в «колыбель отошедших к Духам» и унесла к себе — чтобы над нею плакать.

Веки Вальюса дрогнули, по щекам потекло.

Смерть настигла Мирче внезапно.

И никто не может понять, почему сверхлекарь вдруг умер… Он, конечно, был стар и слеп…

Нет, Мирче не был старым. И его слепота не служила препятствием ни для дел, ни для трудных походов.

Значит, сверхлекарь Мирче умер не просто так?

Вальюс похолодел: это невероятно. Неужели кто-то осмелился?.. А невидимая рука? Или Мирче так же, как Вальюс, не носил браслет охоронтов?

Сон кейрэка походил на непрочно построенный дом. Двери были прикрыты — хозяин сна не желал видеть в доме гостей.

Анриза тяжко вздохнула. Она сама напросилась отправиться в сон к Ураульфу. Юрулла засомневалась, но потом разрешила:

— Хорошо. Отправляйся. Не забудь, зачем ты идешь: рассказать про Дариллу. Пусть Ураульф скорее отправит мальчика в горы — иначе Дарилла и дальше будет его торговать. В обмен на жизнь Аллибины. Ты поняла?

Анриза кивнула.

— Торопись, кейрэк в последнее время спит недолго и беспокойно.

Анриза мягким видением проскользнула в сон Ураульфа.

* * *

— Просыпайся, Правитель!

Ураульф в ответ замычал, но не открыл глаза.

— Просыпайся скорей!

Веки Правителя дрогнули, слова зазвучали понятней: «Просыпайся!»

— Аллибина на острове?

— Аллибинда на острове. Десять смен светил — как на острове. Очнись, Ураульф! Давай!

— Анриза! Договори!

— Правитель! Какая Анриза? Где ты пропадаешь? — Вальюс тряс Ураульфа за плечи.

Ураульфа рвануло из сна. Он резко сел на кровати и уставился на сверхмастера непонимающим взглядом.

— Вальюс… Я мало спал.

— Слава Духам! Ты пробудился.

— Это был очень важный сон. Но я ничего не запомнил. Я ничего не узнал!

— Правитель, не время спать. С юга плохие вести. Война, Ураульф! Война!

* * *

— Ты не берешь с собой Коварда? — Вальюс шагал рядом с конем Ураульфа.

— Лесу нужна защита.

— Но в отряде Коварда лучшие арбалетчики.

— Я отправил Тайрэ на Север. Он приведет с собой помощь.

— Ты поедешь в поход без спутников правой и левой руки! А враги, говорят, ужасны. Ураульф, в предгорьях ты воевал по-другому.

По-другому. Совсем по-другому. Кроме Коварда и Тайрэ, с Ураульфом был еще Мирче. А теперь он едет без них.

Вальюс настаивал:

— Ураульф, возьми с собой Коварда.

Но Правитель был непреклонен:

— Ковард должен следить за Лесом.

Вальюс расстроенно замолчал, а потом решился еще на один вопрос:

— Ты не простишься с принцессой?

— Я простился так, как того требует этикет, — по лицу Ураульфа пробежала темная тень. Он придержал коня. — Береги Кетайке, сверхмастер. Посылайте мне птиц. Пишите, что происходит в столице. Да, и вот еще что. В предгорьях живет одинокая женщина. Имя точно не помню. Дралинда или Дракинда. Навести ее — обязательно.

— Что я должен сказать?

Ураульф поморщился: что-то важное. Очень важное. Но он точно не помнит…

— Скажи, ты от Ураульфа. Ты готов ей помочь, если есть какие-то просьбы. И позаботься об Исси. Отправьте мальчика к Коварду.

— К Коварду? — Вальюс искренне удивился. Ковард особой любви к мальчику не выказывал.