— Я не видел тебя слишком долго…

Либ подошла, наклонилась и наотмашь ударила охотника по губам. От удара красная шляпа Барлета слетела на пол.

— Я еле дождался…

Либ ухватила его за волосы, откинула голову и ударила снова — сильнее.

— Я виноват, принцесса… — Барлет сплюнул кровью. — Делай со мной что хочешь…

Новый удар.

— Но я должен видеть тебя… Иначе умру…

— Ты умрешь. Но не сразу. Сначала я прикажу отрезать твой лживый язык. Потом — содрать с тебя кожу. А потом сварить в кипятке. Все это время я буду рядом — наблюдать твои корчи. — Она наклонилась над ним, ударила еще раз, схватила за подбородок и посмотрела в глаза. — Ты явился в мою Угору, притворившись послом Ураульфа. Ты расплескивал лживые речи и притворное восхищение. Как ты смел меня обмануть?

— Я ненавижу… Правителя… — Барлет хрипел, и на губах у него пузырилась кровь. — Но Аллибинда прекрасна… Нет никого… прекрасней… ни на Севере, ни на Юге. Прекрасна… когда спокойна…. И в гневе… тоже прекрасна. В этом я не солгал… и готов служить Аллибинде…

Аллибинда отступила и смотрела с привычной насмешкой. Барлет почувствовал, что стражники чуть ослабили хватку.

— Ну, Крутиклус, что будем делать? Варить или не варить?

— Сверхважни такая шутница. — Крутиклус выдвинулся из-за высокого кресла, в котором Аллибинда принимала своих визитеров. — Не стоит, сверхважни, не стоит слишком сильно журить охотника! Он немного слукавил — выдал себя за посла. Но эта милая хитрость, так сказать, небольшая уловка, послужила важному делу: принцесса здесь, рядом с нами, — Крутиклус растянул в улыбке губы, сияя зубами. — А на Лосином острове главное — красота. Так почему красоте не управлять страною? Теперь, когда Ураульф далеко? Лосиному острову угрожают враги. И не только на юге. Я советник, сверхважни. Как советнику мне известно: внутренние враги гораздо опаснее внешних. Те, что приходят извне, хорошо различимы, намеренья их понятны. Другие же сеют раздоры и внушают сомнения. Городской Совет неслучайно был так суров к отщепенцам. Ведь они усомнились в его правоте и Законах. Теперь же, во время войны, Лосиному острову как никогда нужен строгий порядок. Кто его обеспечит? Принцесса! Она прекрасно умеет управляться с людьми. Но ей требуется поддержка: чтобы следить за страной, недостаточно стражников каравана. И охотники, «красноголовые», как их здесь называют, могут ее поддержать. Кое-кто из них отправился с Ураульфом, но не все, далеко не все. Для многих стать под начало кейрэка — значит нарушить традицию. Традиция — это важно. Наш общий друг Барлет всегда соблюдал традиции. И среди охотников его уважают. — Крутиклус ласково кивнул на Барлета, и тот почувствовал, что ему уже не выкручивают суставы. — Традиция — это то, на чем стоит государство. Нам надо так все устроить, чтобы к концу войны мы не нуждались в кейрэке — ради единства в народе. Хорошо, что сверхважни не стала женой Ураульфа. Когда Ураульф победит, он спокойно уедет на Север — как и хотел. А принцесса останется править.

Принцесса усмехнулась, уселась на место и откинулась в кресле.

— Что же ты замолчал? Продолжай! Мне интересно.

— Но если мы в будущем не хотим обращаться к кейрэкам, не нужно себя приучать к их помощи в трудное время.

— Ураульф отправил за помощью этого… как его там… Такого шустрого, маленького…

— Тайрэ. Его считают правой рукой Ураульфа. Но до Севера путь неблизкий. И может случиться так, что ему придется вернуться.

— Говори яснее!

— Если что-то, к примеру, случится с младшей сестрицей Коварда… Она такая несчастная. Калека!

— Что кейрэку до Ковардовой сестры?

— Он с ней обручен.

— Ты сказал, сестрица — калека?

Крутиклус состроил жалостливую мину:

— Плешеродцы отгрызли ей ножки.

— Плешеродцы? Местные звери?

— Это не звери, принцесса, — Барлет не сумел удержаться. — Это мерзкие твари. Порождения мертвой плеши.

— Забавно. — У Аллибинды поблескивали глаза. — Потом расспрошу подробней. А этот Тайрэ — не в себе? Раз обручился с калекой?

— В том-то и дело! Он будто бы и не заметил, что девица без ножек. Что тут скажешь? Кейрэк! — Крутиклус удрученно вздохнул. — Кейрэки все видят в превратном свете. Правда, Ковард частенько наезжает в усадьбу. И у него отряд.

— Калека меня не волнует. Если кто-то собирается ее тискать, он сам себя наказал. Из-за кого еще может вернуться кейрэк? — Палец в красной перчатке дернулся. — Нянька? Ради нее он поедет назад?

Крутиклус согласно кивнул.

— Так пусть это будет нянька. Что с ней может случиться?

— Сверхважни, ваш друг — член Совета. Он кое-что понимает.

— Я хочу, чтобы лекарь стал моим личным советником, а не просто членом Совета. — Палец свернулся кольцом. — Что до тебя, Барлет, — Аллибинда кинула презрительный взгляд на охотника, — ты заменишь Тайрэ в конюшне. Но сначала умойся.

Вальюс хотел сказаться больным и пропустить заседание городского Совета. В последнее время он работал без оглядки на смену светил. От напряжения у сверхмастера ныли руки и плечи, а голова гудела. Раньше такого не было. Видимо, он стареет. И его вдохновение как подбитая птица: машет крыльями, но не взлетает.

Сверхмастер изящных ремесел невесело усмехнулся. Ему не хватает совета. Доброго взгляда, поддержки. Может, чая с вареньем. Или чая со сказкой.

Но вдруг Кетайке опять будет мучить его намеками?.. Все же надо к ней заглянуть. Он обещал Ураульфу. Вот отдохнет немного — и перед сменой светил отправится к Кетайке. А Совет проведут без него. Без Мирче-то проводили!

Сверхмастер надел халат и поплелся к кровати. Но прилечь не успел.

— Важ, вам прислали птицу!

— Кто?

— Не знаю.

— Ладно, читай, что в письме?

«Сверхмастеру Вальюсу надлежит срочно прибыть во дворец. В Совет поступило дело об измене Лосиному острову».

У Вальюса по коже побежали мурашки. Измена? Во время войны? Этого не хватало!

— Важ, вы пойдете? Приготовить вам плащ и шляпу?

— Дай платок для голосования.

Платок привычным движением был заправлен в манжету, и Вальюс тут же почувствовал: там тесновато. Он легонько тряхнул головой, отгоняя дурное предчувствие.

— Важ, и еще вот это.

— Что это?

— Не понимаю. Я нашел на пороге. Мешочек с травой и записка: «Непременно носи с собой». Буквы красиво написаны, на старинный манер. Подпись: «друг». И пахнет приятно.

Вальюс слегка поморщился: что за детские игры! Но мешочек удобно лег ему на ладонь, и сверхмастер, почти не думая, сунул его в карман.