Будь он один, все было бы гораздо проще. Разобраться со всей этой камарильей – раз плюнуть.

Но теперь на его совести Анна и Антошка. Они тут ни при чем. А оставить их наедине с этим зверьем, значит, похоронить. Чего он просто не может себе позволить. И дело даже не в человеколюбии, а в элементарном чувстве справедливости.

Да, за большие деньги можно купить все. Или почти все. Но только не человеческую душу, которой противны всякие оковы, а такие – тем более. Даже у самого отъявленного негодяя она иногда просыпается и начинает бунтовать.

А все потому, что человеку вставил душу ТВОРЕЦ всего сущего, а не тот, кто ее купил. И она живет по своим законам, высшим, которые неподвластны разуму…

Размышления Паленого прервал Володя. Он позвонил по внутренней связи и сказал:

– Есть важный разговор…

– Приходи, я жду.

Паленый выключил тренажер, быстро принял душ, закутался в просторный и длинный махровый халат и прошел в гостиную. Там он сел в кресло и начал втирать специальный крем в кожу лица, которая начала немного шелушиться.

Володя был сильно озабочен, даже испуган, как показалось Паленому. На хмуром лице охранника бегали желваки, а в глазах затаилось виноватое выражение.

– Что-то случилось? – встревожился Паленый.

– Да, – немного помедлив, ответил Володя.

– И наверное, не очень приятное. Рассказывай. В последнее время к неприятностям мне не привыкать.

– Черт! – неожиданно взорвался Володя. – Как же я лопухнулся!

– Ты это о чем?

– Я имел разговор со снайпером.

– Что-о-о!?

– А то… – Володя с возмущением посмотрел на свои сильные руки, словно они одни были виноваты в его промашке. – Он подловил меня на автостоянке, когда я возвращался из магазина с продуктами. Домой закупал…

– Говори, говори! – поторапливал его Паленый.

– Он подошел ко мне сзади, приставил к пояснице ствол и спросил "Хочешь жить?"

– Твой ответ мне ясен. Дальше что.

– Конечно, ясен. Я сказал "Да". А что мне еще оставалось? Руки заняты пакетами, ствол за пазухой… Пока я развернусь, он грохнет меня пять раз.

– Ну и?..

– Он сказал "Тогда стой и не дергайся. Ты знаешь, кто я?". Конечно, знаю! Я кивнул. Александр Игнатьевич, я не испугался! Но это случилось так неожиданно, что у меня в голове образовался вакуум. Ни одной толковой мысли. Ступор.

– Володя, о своих переживаниях поведаешь потом, за рюмкой водки. Что он тебе сказал?

– Он сказал "Передай Ворону, что я приду. Пусть ждет".

– И все?

– Все.

– А что было потом?

– Потом он исчез. Испарился. Был – и нет. Я даже шагов его не услышал. Обернулся – а там какая-то девица садится в машину.

– Надеюсь, ты поспрашивал ее насчет нашего общего "друга"?

– Конечно.

– И она ничего не заметила.

– Откуда вы знаете? – удивился Володя.

– Предполагаю. Это в женской натуре заложено. Будь у тебя за спиной дама со "шмайсером", девица описала бы и ее прическу, и лицо, и помаду на губах, и в чем она была одета, и даже сколько стоит ее шмотье и в каких бутиках оно куплено.

– Ну… наверное…

– Не наверно, а точно. Закон женской диалектики. А потом ты сел в машину и уехал…

– Что мне еще оставалось делать?

– Верное решение, – одобрил Паленый. – Судя по всему, это очень опасный тип. Начни ты искать его, неизвестно чем обернулась бы для тебя эта инициатива. Впрочем, он был уверен, что ты не сделаешь такую глупость.

– Почему вы так думаете?

– Володя, он знает о нас ВСЕ. В том числе и про охранников – сколько их, расписание смен, где они служили, с кем и где живут, как себя поведут в экстремальных ситуациях… Ну и так далее. Это профи. Очень серьезный противник. Он ничего не делает с кондачка.

– А как насчет того, что он по вас промахнулся? – не без ехидства спросил Володя.

– Это меня как раз и смущает. Подозреваю, что промахнулся он НАМЕРЕННО. Уж не знаю, из каких соображений…

– Александр Игнатьевич! – возмущенно воскликнул Володя. – Что вы такое говорите!?

– Я анализировал ситуацию много раз. И понял, что снайпер мог убить меня много раз, пока я прохлаждался на скамейке. Он выстрелил только тогда, когда я ПОЧУЯЛ его присутствие. Да, именно так – не увидел, а почуял. Это уже потом, когда я обернулся, мне показалось, будто крона одной сосны стала гуще… ну, в общем, какая-то не такая. Там он и сидел, как потом выяснилось.

– Бред какой-то…

– Возможно.

– Но ведь у него был на вас "заказ"! Он не мог его не выполнить, не имел права.

– Верно. И все-таки он не стал меня убивать.

– Почему?

– Трудно сказать… Возможно, он большой любитель игры в кошки-мышки.

– Как это?

– Есть такие типы. Им важно довести своего будущего "клиента" буквально до сумасшествия. Просто убить человека ему мало. Это неинтересно. Нажать на курок может и дурак. Но вынудить противника метаться в поисках спасения, заставить его каждую минуту ждать смерти, которая может появиться в любом обличье, – это для таких индивидуумов кайф.

– Садист… – злобно пробормотал Володя.

– Не совсем так. Просто таким образом он пытается сам себе казаться сверхчеловеком, властелином человеческих судеб. Для него нет никаких преград – ни моральных, ни физических. Это машина для убийства, но машина мыслящая, которой флюиды страха будущей жертвы значат больше, нежели деньги.

– Мать твою!.. – выругался Володя и сплюнул. – Я сам не подарок, видел много крутых парней, но чтобы так…

– Все это заскоки человеческой психологии. Маниакальный психоз.

– Точно маньяк… Ничего, я этого гада все равно достану. – Володя скрипнул зубами.

– Боюсь, что не получится. Он уже все просчитал, и ты в его планах не значишься. Так что лучше тебе побыть в стороне. Это моя проблема. Личная.

– Но как же…

– Считай, что это мой приказ. Игра пошла в открытую. Ему нужен я и только я. Уж не знаю, зачем и почему.

– Он назвал вас Вороном, – осторожно сказал Володя. – И тот снайпер, которого мы прихватили, тоже говорил… Правда, я не очень понял.

– А я – тем более. Что-то за этим кроется. Все дело в моей памяти. А она пока молчит. Но я думаю, что скоро все станет на свои места. Финал не за горами.

– Но ведь он убьет вас!

– Ты сколько раз под смертью ходил?

– Ну… много…