Элли протянула один Мэтту, другой взяла себе и открыла его. Сначала она хотела в него заглянуть, но горло было слишком узкое. Тогда она его осторожно перевернула и потрясла. Серо-коричневый песок высыпался ей на руку.

— Опять соль, — сказала она и, высыпав песок обратно в горшочек, вытерла ладонь о брюки.

— А здесь есть что-то интересное, — таинственно прошептал Мэтт. Подняв сосуд к уху, он потряс его. Раздался звук, похожий на стук кастаньет. Мэтт усмехнулся. — Гремит. Интересно, что бы там могло быть?

Внезапно загоревшийся взгляд Элли с лихвой вознаградил его за все попытки поднять ей настроение.

Ну ладно, не томи. Покажи.

Он перевернул горшочек. Ему на ладонь выкатились голубовато-зеленые камешки.

Бирюза! — возбужденно воскликнула Элли. — Никогда не видела таких крупных камней. А что в третьем?

Мэтт взял последний сосуд. Его брови поползли вверх от удивления.

Тяжелый.

Открыв крышку, он наклонил его и отсыпал на ладонь его содержимое. Засверкала золотая пыль, отражая свет лампы.

О, — разочарованно сказала Элли, — ничего интересного. Золотой песок.

Мэтт с трудом подавил смех. Элли была единственной из всех знакомых ему женщин, которая считала золото не стоящим внимания, если на нем не было изображено ничего исторически ценного.

Элли между тем повернулась к выходу из ниши.

Я должна сходить за моим блокнотом. Здесь все не обходимо записать. Потому что большая часть этих вещей никогда не увидит дневного света.

— Элли!

— Что?

— Мы не обследовали еще всю пещеру, — напомнил ей Мэтт несколько удивленно. Ее одержимость каким-нибудь одним делом была, конечно, очень милой чертой, но иногда она могла просто привести в отчаяние.

— О да, конечно! Ну тогда пошли. Не будем терять времени.

Мэтт шел за Элли и едва не молился, чтобы они нашли еще что-нибудь. Ведь для Элли это было так важно. Эти сокровища стали ее навязчивой идеей, ее мечтой.

— Учитывая, как лежат эти вещи, — объясняла она, пока они шли по главному туннелю дальше, — ацтеки явно не собирались хранить их здесь долго. Должно быть, они рассчитывали очень скоро за ними вернуться и все опять перенести в Теночтитлан. Скорее всего им помешала затянувшаяся война с конквистадорами.

— Взгляни-ка сюда.

Мэтт указал на темный пролом в стене, который оказался узким боковым туннелем. Они прошли по нему совсем мало, когда он вдруг закончился тупиком. Здесь находился еще один алтарь, подобный первому, где были сложены в таком же беспорядке прекрасные драгоценные изделия и полусгнившая труха.

Элли любовно касалась найденных предметов. Мэтт сохранял молчание, не зная, что сказать. Это было именно то, что она надеялась найти. И все же не совсем.

Следующий час прошел в поисках. Они обнаружили одиннадцать таких же точно ниш, с таким же набором самых разных предметов. И хотя количество находившихся здесь артефактов было впечатляющим, но лишь очень немногие предметы можно было сохранить.

Элли рассматривала последний алтарь.

— Этот последний, так?

— Да. Мы дошли до конца пещеры. — Она глубоко вздохнула.

— Я всегда думала, что здесь должно быть гораздо больше всего. Очевидно, легенда, как всегда, все преувеличила.

— Для легенд это обычное дело. Ты разочарована?

— Нет. Просто мне немного грустно. Ацтеки стремились спасти то, что еще не было украдено солдатами Кортеса. Но, видимо, у них не так-то много всего и осталось. Ведь все эти вещи они считали достаточно ценными, что бы предпринять такой титанический труд, стараясь спасти хоть что-то…

Сняв с каменной полки какой-то предмет, Элли сдула с него пыль веков. Мэтт подошел ближе. Она держала в руке кинжал, не похожий ни на один из виденных им раньше. Рукоятка была сделана из золота, клинок — из твердого черного камня, который был так хорошо обточен, что поверхность его казалась совершенно гладкой, как сталь.

Элли задумчиво продолжала:

Около трех тысяч носильщиков были принесены в жертву богам. У них вырезали сердца вот таким же обсидиановым кинжалом, чтобы никто из них не смог рассказать о месте захоронения сокровищ.

Вытащив из кармана платок, Элли протерла клинок, затем подняла его над головой. Поверхность вулканического камня засверкала в свете керосиновой лампы.

— С другой стороны, то, что мы сейчас нашли, это мечта любого археолога. Я насчитала примерно около четырех тысяч находок из камня, металла или глины, все в великолепной сохранности. И мне даже не надо выкапывать все это из земли, — заключила она. Ее улыбка вновь сияла энтузиазмом. — Стой тут, мне надо принести мой блокнот из седельной сумки.

Она развернулась и побежала назад по туннелю чуть ли не вприпрыжку.

Культура ацтеков совершенно очаровала ее. Кажется, она полностью примирилась с их жестоким и кровавым историческим прошлым, решил Мэтт.

Но больше всего его занимал сейчас вопрос, смогла бы она быть так же снисходительна к его мрачному прошлому.

Элли возбужденно, без умолку болтала, когда они вылезали из пещеры, предвкушая, как она будет описывать и изучать все эти сокровища.

Внезапно проснувшаяся интуиция Мэтта заставила его обратить внимание на западный склон скалы. Была вторая половина дня, солнце палило нещадно, и ему пришлось прикрыть глаза, чтобы разглядеть то, что там было.

На вершине скалы сидела пума и наблюдала за ним. На нее падало солнце, и ее шкура блестела, как древнее золото. Она временно оставила своих котят, чтобы найти его. Зачем? Мэтт почувствовал уже знакомую дрожь, пробежавшую по спине.

Внезапно она резко поднялась и потрусила налево вдоль гряды. Когда Мэтт последовал за ней, неожиданный блеск привлек его внимание. Он отреагировал мгновенно — сказался богатый опыт и интуиция предков.

— Элли, осторожно! — крикнул Мэтт, прижимая ее к земле. Он накрыл ее своим телом, и почти в то же мгновение рядом с ними в камень ударила пуля, выбив фонтан мелких камешков.

Этот блеск был отражением солнечных лучей на дуле винтовки. Пума вновь предупредила его об опасности. Его дух-хранитель на этот раз спас жизни им обоим.

Мэтт схватил Элли за локоть, они вместе вскочили на ноги. Следующая пуля ударила в землю как раз в том месте, где они были всего мгновение назад. Они бросились к основанию скалы. Мэтт выхватил свой “кольт” и несколько раз выстрелил, чтобы прикрыть их отход.

Пока они бежали, сзади послышалось злобное рычание пумы, эхом раздавшееся по каньону. Она, видимо, напала на стрелка, наполовину спрятавшегося среди скал. Сердце Мэтта остановилось. Что, если негодяй повернет винтовку в сторону кошки-матери?