—Как ты вообще сохранил здравый ум при такой работе?! Для тебя же каждый таракан, выглянувший из-за угла — шпион,— смеюсь.

—Возможно, но это лучше, чем жить таким беспечным, как ты.

—Можешь не верить, но я тоже очень осторожный человек, Алекс.

—Да, имел случай убедиться, когда вытаскивал тебя из логова черных трансплантологов,— ухмыляется, и я тут же сникаю. Машинально лезу в сумку за телефоном, чтобы проверить, нет ли новостей от Кати.

—А ты злой! Кто тебя уже успел укусить, муха це-це?— продолжаю нашу перепалку, включая телефон.

—Нет, просто не люблю, когда что-то идёт не так с самого начала. Это как знак, что жди неприятностей,— и Алекс вдруг меняется, превращаясь из колко-насмешливого в обеспокоенного. Похоже, он действительно верит в это. Я делаю паузу, прежде чем отозваться:

—Да ладно, это ведь как себя настроишь. Вселенная нас зеркалит, ты же в курсе?

—Может быть,— но тон его по-прежнему серьезен,— однако, игнорировать предупреждения от Вселенной бывает опасно…

А я вижу кучу неотвеченных звонков от папы! Встревоженная этим, тут же, без лишних раздумий набираю его. Глядя на меня, Алекс достаёт свой телефон тоже и делает кому-то звонок.

—Папа?

—Женечка! Привет,— он отвечает почти сразу, и дышит в трубку радостно-возбуждённо,— а у нас тут такое!

—Что, рассказывай?

—Срочно приезжай. Представляешь, вчера был на приеме у начальника городского здравоохранения, лично! Вызвал меня через своего секретаря, откуда только телефон нашли? Ну, в документах по Катюше, наверное,— чуть переведя дыхание, продолжает,— он еще очень удивился, что я ни сном, ни духом… И вот тебе наши новости — Катеньке операцию назначили через две недели! Донора нашли! Бесплатно все!

Замираю. Волна горячей благодарности к Алексу затапливает меня как цунами, резко и мощно — грозя сорвать крышу, требуя немедленного выплеска эмоций. Я смотрю на него, расплываясь в широкой счастливой улыбке. Хочется повизжать от радости, хочется крепко обняться! Нет, не то что бы это стало для меня стопроцентным сюрпризом, неожиданностью, но — это никак не отменяет того факта, что свершившееся есть самое настоящее чудо.

Конечно, Алекс замечает мой слегка обезумевший взгляд, и впивается в меня настороженно-внимательным своим. Но, болтает дальше. Так и держим зрительный контакт, продолжая телефонное общение с другими людьми.

—Пап, так а… что сказали-то?! Уже дата есть, конкретная?— немного заикаюсь.

—Представь себе, Женя, есть! Хотя, вообще, я думаю, что нас с кем-то перепутали… но я не стал им этого говорить, само собой. Быстро сориентировался!

—Как это?

—Мне этот большой начальник вопросы задавал чудные, и с главврачом говорил по громкой связи прямо в моем присутствии! А, как тебе? Я там чуть не сомлел… Потом спрашивает, значит, а кем мы приходимся консулу, и почему сразу не пришли с нашей бедой к нему? Да разве бы нам такое в голову пришло! Да точно, попутал с кем-то. Повезло, Женька!

—И что ты ему сказал?— улыбаюсь.

—Не переживай, дочь! Сказал, мол, мы люди маленькие. И все. А он посмеялся только — говорит, не хотите признаваться, ну и Бог с вами. Только по всем вопросам теперь сразу ко мне… Каково?! Мы с Элеонорой Юрьевной даже закатили дома пирушку по такому случаю! Хотя, знаешь, как бы не сглазить… В общем, приезжай, Женечка. Катя волнуется.

—Папа,— я волнуюсь тоже, сейчас даже дышится с трудом. Торопливо сворачиваю разговор с ним,— спасибо тебе огромное за такие новости! Катюше привет. Я позвоню ей! И, конечно, приеду… Но попозже, когда закончу со всеми делами. Нас ни с кем не перепутали, это я попросила за Катю у одного очень хорошего человека. Объясню потом. А сейчас извини, мне пора. Пока.

И хотя трубка еще что-то вещает с вопросительными интонациями, решительно нажимаю на сброс. Сижу, растирая вспотевшие ладошки и наслаждаясь этим ощущением полнейшего душевного спокойствия. Так хорошо мне, наверное, еще никогда не было! Терпеливо жду, пока Алекс закончит свой разговор. Когда это происходит, резко придвигаюсь к нему, не сдерживая себя больше.

—Алекс, дорогой..

—Да?

—Кате назначили операцию через две недели, и все бесплатно! Это ты?

—Я,— подтверждает он, и расплывается такой же солнечной, как и моя, улыбкой. А дальше я двигаюсь чисто интуитивно. Не думая ни о чем, поддаваясь порыву, просто наклоняюсь к нему и, притянув к себе за шею двумя руками, целую в губы…

Киевский национальный лингвистический университет, Украина

В одном из подсобных помещений, заваленном старой рухлядью и коробками со свежими канцелярскими товарами, за огромным ксероксом притаились двое. Здесь ведется интимный разговор между завхозом Григорием Лопахиным и начальником сектора компьютерного обеспечения Савелием Темных. Беседуют они очень тихо, близко склонившись друг к другу головами, и раскрыв толстые общие тетради.

—Сколько ты поставил краски для принтеров?— шелестит одними губами Григорий.

—Сто двадцать пять,— следует такой же тихий ответ. Гриша делает пометку у себя в тетради.

—Принято. А реально?

—Семьдесят четыре.

—Многовато.

—Ничего, в прошлый раз и больше проходило.

—Не нравится мне это, Савва,— и горячим шепотом,— я слышал, главбух Зинаиду Петровну в этот раз на сверку направляет! Со старой каргой, сам знаешь, не договоришься. Голову поморочим, конечно, но… Давай оставим сто.

—Никак нельзя, я же уже и заявку оформил..

—Переоформишь,— безапелляционно обрывает его Гриша,— она ж меня с потрохами сожрет! Итак с ней в позапрошлый раз сколько собачились… По маленькой-то оно ничего выйдет, подшаманим. Я все сказал!

Савва горько вздыхает, делая соответствующую пометку в своей тетради.

—Ладно.

—На когда заявил?

—До конца месяца.

—Так. Бумага?

—Двадцать пачек.

Гриша что-то нервно зачеркивает у себя.

—Есть. Так, по бумаге мне ещё по всем отделам не забыть свести! Расход большой. Что реально?

—Пятнадцать.

Оба они вдруг чутко улавливают чьи-то быстрые шаги в коридоре и тут же дружно закрывают тетради, отпрянув друг от друга. В маленькое помещение почти вбегает запыхавшийся молодой человек в рабочем халате.

—Григорий Иванович! Здесь вы?

—Чего тебе, Паша? Я занят..

—Там из приемной звонили, вас замдекана к себе вызывает!

—Как замдекана?— Гриша аж приседает на стульчик от неожиданности. Под ложечкой неприятно сосет.

—Что, сам Александр Анатольевич?

—Сам,— парень испуганно кивает,— мы вас уже все обыскались! Сказали срочно.