Она перевела взгляд на водителя лимузина.

— Больше вы меня не увидите, мистер Ингрэм. Мне нужно, чтобы вы сделали для меня тот звонок, как мы и планировали, потому что я все еще не знаю, какое решение принял Совет. Подозреваю, что многие владыки, которые стали бы преследовать моих вампиров, теперь заняты абсолютно другими делами. Мейсон объяснит все подробнее. Перед отъездом из Атланты я приказала Джейкобу сделать еще один — последний — перевод на ваш счет, эти деньги помогут вам долгое время оставаться на плаву. Я говорю это не для того, чтобы вы чувствовали себя мне чем-то обязанным. Но если вы поможете Гидеону с Джейкобом, я буду вам очень благодарна. — Ее голос слегка изменился, когда она осторожно провела тыльной стороной ладони по лбу Джейкоба. — И не говорите ему, что я его несла. Сами знаете, как мужчины относятся к таким вещам.

Мистер Ингрэм мгновение помедлил, потом протянул руку. Когда она в ответ протянула ему свою, он покачал головой, взял ее за запястье. Она удивленно смотрела, как он наклонился и поцеловал тыльную сторону ее изменившейся руки.

— Мэм, я не знаю ни одного мужчину, которого бы не носила на руках хотя бы одна хорошая женщина раз или два в его жизни. — Он задумался, прежде чем вынул что-то из кармана. Завернув в носовой платок, он протянул это ей. — Это принадлежало моей жене. Я дал ей его, когда мы полюбили друг друга, чтобы она была в безопасности, чтобы сам Бог ее благословил. Хотя мы недолго пробыли вместе. Я знаю, что вы не сможете надеть это или хотя бы прикоснуться, но все же…

Сквозь ткань Лисса ощутила прикосновение металла. Она приподняла платок за уголок и развернула его содержимое у себя на ладони. Когда она увидела серебряный крест, ее взгляд помимо ее воли переместился на обнаженную грудь Джейкоба, вниз, на ремень разорванных и покрытых кровью брюк, под которыми — она знала — скрывается такой же символ.

К счастью, крест висел на длинной цепочке, с ней легче было справиться, имея такие огромные когти. Она надела цепочку себе на шею, так что талисман свободно висел между ее обнаженных грудей.

— Последний урок, — сказала она Илайдже, увидев его удивленный взгляд и протянув ему уже не нужный платок. — Вампир, который верит в Бога, может носить символы веры, как и любой смертный. Моя душа всегда была со мной.

Она почти потеряла ее, когда убила Рекса, когда ушел Томас. Но Джейкоб вернул ее.

Мое сердце и моя душа. Все, что имеет значение.

— Если вы все позаботитесь о нем, я буду перед вами в неоплатном долгу. Она посмотрела на Мейсона.

— А ты, может быть, замолишь таким образом хотя бы один из своих многочисленных грехов.

Затем она опустила взгляд. Смотрела на своего слугу, и последнее веселье покинуло ее. Наклонившись, она прижалась губами ко лбу Джейкоба. Я буду по тебе скучать, Ирландец. Сэр Бродяга. Сэр Ланселот с самым чистым сердцем. Моя жизнь будет пуста без твоего смеха, но ты будь счастлив. Когда солнце засверкает еще ярче, я буду знать, что ты все еще там, смеешься и улыбаешься мне.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его, — всего лишь Легкое, как перышко, прикосновение губ. Большего она себе позволить не могла, помня о длине собственных клыков. Но внезапно у нее не осталось выбора. Его ладонь легла ей на затылок, его чуткие пальцы дразнили ее чувствительную кожу. Он целовал ее в ответ, раскрыв губы, ища языком ее язык, прижимая ее к себе так, что ее грудь касалась его обнаженной груди. Соски затвердели от возбуждения, она безумно хотела лечь на него сверху, прижаться к нему всем телом, почувствовать их связь, получить подтверждение того, что он жив. Жив.

Этого она сделать не могла. По нескольким причинам. Но в то же время она не могла заставить себя немедленно от него отстраниться. На ее ресницах повисли слезы, а он что-то мягко пробормотал ей прямо в рот, лаская ее губы, три складки кожи под глазами. Одной рукой он обнял ее за плечо, взяв за локоть. Ее хвост обвился вокруг его лодыжки, кончик оказался прямо у него между бедер.

Когда она, наконец, смогла от него оторваться, ее рот, как и выражение его глаз, был мягким и влажным.

Мейсон откашлялся и поднялся.

— Мы подождем вон там и дадим вам пару минут, чтобы вы могли попрощаться. Мистер Ингрэм, у вас в машине есть какой-нибудь spiritus?

Ингрэм нахмурился.

— Я не уверен. Я вроде ничего такого не чувствовал.

Вампир усмехнулся, даже губы Гидеона искривились. Оба эти движения никак не могли снять овладевшего Илайджей напряжения, касавшегося их странной компании и появления явно после битвы. И неожиданной метаморфозы госпожи.

— Ты слишком долго находился в компании паранормальных существ, друг мой.

— Выпивка, Ингрэм. Он хочет знать, есть ли у тебя чего-нибудь выпить. — Гидеон нахмурился, закинул самострел на плечо. — Я бы и сам не отказался выпить чего-нибудь посильнее да позабористее.

Ингрэм кивнул. Увидев, что Мейсон обменялся с Гидеоном многозначительным взглядом, он неохотно присоединился к ним и пошел обратно к машине, давая мужчине, лежавшему на земле, и его госпоже немного уединения.

Джейкоб смотрел, как Лисса изящным движением опустилась на колени рядом с ним, наполовину раскрыв крылья, помогая себе ими, чтобы сохранять равновесие. Итак, вы хотите мне объяснить, моя госпожа, почему лорд Мейсон с такой легкостью читает ваши мысли?

В этой форме ее абсолютно черные глаза были так глубоки, что он вполне мог там заблудиться. Я не отвечу тебе, сэр Бродяга. Ты сам однажды сказал мне, что если бы я знала все твои секреты, я бы слишком быстро от тебя устала…

Господи, его руки весили целую тонну. Не обращая на это внимания, он снова привлек ее к себе, в этот раз он был еще грубее, крепко держа ее за плечи. Он чувствовал, что она борется с желанием запустить в него когти. Когда он застонал, она капитулировала, прокусив его кожу до крови. Она вся дрожала. Он пальцами касался ее горла, ласкал уши. Он хотел сильнее прижать ее к себе, но боялся испортить момент. Словно они все еще играли в поддавки со смертью, и слишком резкие движения или слишком сильные желания могли уничтожить с таким трудом созданную фантазию и вернуть из обоих к ужасной реальности.

Он разжал руки только потому, что перед глазами у него начало темнеть от слишком сильных объятий, и он боялся снова потерять сознание.

— Я думала, что я тебя лишилась, — сказала она.

— На самом деле, почти лишилась. Я видел туннель. Белый свет. Родственников.

Ее лицо словно застыло.

— Может быть, мне следовало тебя отпустить?

Он покачал головой.

— Там не было вас. Там не рай, если вас там нет. Плюс к этому, мне кажется, что я видел своего дядю Вильгельма, а это значит, что это было в лучшем случае чистилище. Не могу себе представить, что Бог захотел бы добровольно каждый день с ним общаться.

Она закрыла глаза и еще ниже опустила голову. Его пальцы переместились на затылок, касаясь заостренного кончика уха.