— Неужели вы серьезно рассчитываете, что кто-то поверит… — послышался чей-то голос.

Вопрос прервал пронзительный тонкий звук, навязчивый и странный. Словно множество стеклянных гармоник, слегка фальшивя, заиграли вдруг в унисон; словно молекулы самого воздуха застонали и запричитали от боли.

И др-р-р-р-р-у-жжж…

В сорока футах над головами собравшихся проплыл маленький светлый мотороллер, окруженный темно-синим ореолом, а по краям подсвеченный красным; за рулем сидела женщина средних лет в розовом шлеме, к которой крепко прижался маленький мужчина в плаще и фосфоресцирующем зеленом шлеме (глаза мужчины были зажмурены, чего не мог заметить никто из стоявших внизу, поскольку мотороллер пролетал слишком далеко от них).

Женщина отчаянно визжала. И визжала она свое заветное слово:

— Дже-р-р-р-р-о-о-о-ни-моооооо![163]

Одно из достоинств автомобиля марки «Васаби», как любил подчеркнуть Ньют, состояло в том, что весьма затруднительно сказать, насколько сильно повреждены его внутренности. Ньют вел своего «Дика Турпина» по обочине, объезжая упавшие ветви.

— Из-за тебя я рассыпала всю картотеку!

Автомобиль, тяжело отфыркиваясь, выкатился обратно на дорогу, и механический голосок откуда-то из-под бардачка посоветовал: «Проверьте давление масла».

— Теперь мне уже не удастся разложить их по порядку, — пожаловалась она.

— И не надо, — с неистовством сказал Ньют. — Просто выбери одну. Любую. Уже все равно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, если Агнесса права и мы делаем все согласно ее предсказаниям, то уместной должна быть любая выбранная сейчас карточка. Логично?

— Чепуха.

— Разве? Ведь даже ты находишься здесь потому, что она так предсказала. Кстати, как ты думаешь, что мы скажем полковнику? Если, конечно, нам удастся увидеть его, в чем я лично сильно сомневаюсь.

— Если мы обоснованно все…

— Послушай, я знаю, что бывает в такого рода заведениях. Там за тиковыми воротами торчит куча охранников, Анафема, и все они ходят в белых шлемах и с настоящими пистолетами, соображаешь? Которые стреляют самыми настоящими пулями из настоящего свинца, которые могут продырявить тебя, покрутиться немного внутри и вылететь в ту же дырочку, прежде чем ты успеешь сказать: «Простите, у нас есть основания полагать, что здесь с минуты на минуту должна начаться Третья мировая война»; и еще там есть серьезные мужчины в форменных толстых куртках, которые отведут тебя в изолированную комнатку без окон и начнут задавать вопросы — типа, не состоишь ли ты в настоящее время или не состояла ли ранее в «розовой» подрывной организации, какой в принципе считается любая английская политическая партия. И…

— Мы почти приехали.

— Вот, погляди-ка, тут есть ворота, проволочные заграждения и все прочее! А еще, вероятно, бегают собачки-людоеды!

— По-моему, ты слегка перевозбудился, — тихо сказала Анафема, доставая с пола машины последнюю карточку.

— Перевозбудился? Да что ты! Я крайне спокойно переживаю, что меня могут застрелить!

— Я уверена, Агнесса упомянула бы, если нас вдруг убьют. Она была мастер на такого рода предсказания.

Анафема начала рассеянно перемешивать карточки.

— Понимаешь, — сказала она, аккуратно разделив колоду и вложив одну половинку в другую, — я читала где-то, что существует секта, члены которой полагают, что компьютеры — орудие дьявола. Сектанты считают, что Армагеддон произойдет потому, что Антихрист здорово разбирается в компьютерах. Очевидно, об этом упоминается где-то в Откровении. По-моему, я недавно читала об этом в какой-то газете…

— «Дейли мейл». «Письмо из Америки». Гм, от третьего августа, — уточнил Ньют. — Сразу после заметки о женщине из Вормса, штат Небраска, которая научила свою утку играть на аккордеоне.

Анафема одобрительно хмыкнула, раскладывая карточки лицом вниз у себя на коленях.

«Значит, компьютеры — орудие Дьявола?» — подумал Ньют. Он запросто мог бы поверить этому. Кто-то ловко управлялся с компьютерами, но одно он знал наверняка — ему лично этого не дано.

Машина резко затормозила.

Авиабаза выглядела довольно запущенной. Около входа валялись большие упавшие деревья, и несколько мужчин с экскаватором пытались убрать их. Охранник равнодушно следил за их действиями, но, слегка повернувшись, мельком глянул на тормознувшую машину.

— Отлично, — сказал Ньют. — Выбирай карту.

3001. Ясень падет на каминную решетку за Орлиным Гнездом.

— И все?

— Да. Мы всегда считали, что это как-то связано с революцией в России. Давай проедем еще немного по дороге и повернем налево.

Повернув, они оказались в узкой аллее, слева от которой высился забор, тянувшийся по всему периметру базы.

— Вот здесь и останови. Сюда часто заезжают машины, и никто не обращает внимания, — сказала Анафема.

— А что это за местечко такое?

— Местные называют его Аллеей влюбленных.

— Наверное, поэтому она словно вымощена презервативами?

Они прошли сотню ярдов вдоль изгороди, затенявшей аллею, и увидели обугленное дерево. Агнесса была права. Железная ограда вполне походила на каминную решетку. И прямо на нее как раз и упало дерево.

Там сидел, покуривая сигарету, какой-то охранник. Он был черным. Ньют всегда испытывал чувство вины в присутствии черных американцев, готовый к тому, что они могут отругать его за два столетия работорговли.

Парень встал было при их приближении, а потом уселся в более непринужденной позе.

— А, привет, Анафема, — сказал он.

— Привет, Джордж. Ужасная гроза, правда?

— Точно.

Они прошли дальше. Он проводил их взглядом, пока они не скрылись из виду.

— Ты знакома с ним? — с деланой небрежностью поинтересовался Ньют.

— Ну естественно. Некоторые из здешних солдат иногда заходят в паб. Намытые до блеска, они смотрятся довольно симпатично.

— Если бы мы попытались войти, то он выстрелил бы в нас? — спросил Ньют.

— Скорее всего, он просто погрозил бы нам ружьем, — предположила Анафема.

— Мне и этого вполне хватило бы. И что же, по-твоему, мы сейчас будем делать?

— Ну, Агнесса, должно быть, что-то знает. Поэтому, я полагаю, нам остается лишь подождать. Все не так уж плохо, вон и ветер уже стихает.

— Ох, — Ньют глянул на клубившиеся на горизонте облака. — Старая добрая Агнесса, — сказал он.

Адам быстро крутил педали. Пес бежал за ним и, разделяя волнение своего Хозяина, время от времени пытался куснуть заднее колесо велосипеда.