«Такерия Корона» – это бар. Бар-ресторан, но все же бар с шумной толпой, и какого хрена чертовы родители друга Кристиана еще не забрали их? Господи, да детям же по четырнадцать лет!

«Ну, пап!» – заныл Кристиан.

«Ты что, споришь со мной?»

«Нет», – тут же зажужжал телефон.

Я приподнял бровь, и сразу же после этого пришло еще одно сообщение.

«Да, – поправил себя сын, сознаваясь. – Ладно, мы едем к Чарли».

Я торжествующе улыбнулся и сделал глоток виски.

«Хотя время еще детское», – огрызнулся Кристиан.

Я так и видел, как он надулся. Сын умел помотать мне нервы, но я бы солгал, если бы сказал, что это меня беспокоит. Саркастичные выпады Кристиана говорили о том, что ему комфортно со мной. Я увидел в этом хороший знак. На данном этапе.

«Единственный шанс выйти из дома после десяти вечера – это прийти ко мне на бал, – быстро набрал я текст. – Решай».

«Лучше сдохнуть», – гласило ответное сообщение, и я тихо рассмеялся.

Покачав головой и продолжая улыбаться, я напечатал:

«Мисс Брэдбери здесь. Тебе бы не пришлось скучать».

Через мгновение пришло сообщение от Кристиана.

«Правда? – спросил он. – Удачи с этим».

Я сдвинул брови, гадая, что, черт возьми, сын имел в виду, и отправил ему два знака вопроса, практически страшась получить ответ. Телефон зажужжал, и я отставил стакан с виски.

«Мне четырнадцать лет, но я не дурак, – написал Кристиан. – Если она тебе нравится, я не возражаю».

Что? Как?..

Я уронил руку на стойку бара, расправил плечи и напрягся.

Кристиан знает?!

Множество мыслей пронеслось у меня в голове. Что именно сыну известно? Кто-нибудь еще в его школе знает об этом? Неужели он что-то видел?

И, черт возьми! Его мать.

Но моим основным опасением – моей главной причиной – разрыва с Истон стал Кристиан. Хотя я понимал, что не смогу одновременно быть хорошим отцом, главой «Марек Индастриз», сенатором и ее любовником, больше всего меня тревожила опасность навсегда оттолкнуть Кристиана. Но он узнал обо всем. И вполне спокойно это воспринял.

Все еще озадаченный, дрожащими пальцами я медленно написал сообщение.

«А ты подумал, что друзья скажут?»

«Ничего не скажут, если не хотят неприятностей, – самоуверенно ответил сын. – Я не против, папа», – заверил он меня, и я недоверчиво улыбнулся.

Проведя рукой по лицу, я оттянул воротничок, жалея, что не могу разобраться в своей личной жизни так же хорошо, как в бизнесе.

Определи свои цели. Чего ты хочешь?

Я сложил руки на барной стойке, склонил голову, с каждой секундой мое дыхание все учащалось.

Чего я хочу?

Я представил, как путешествую по строительным площадкам своей компании по всему миру, взбираюсь по ступеням Капитолийского холма, совершаю что-то стоящее и полезное для мира – и все это больше не привлекало меня. Ничто из этого не могло заменить мне Истон. Я сжал кулаки и развернулся, готовый броситься за ней, но резко остановился, наткнувшись на Тессу.

– Потанцуешь со мной? – спросила она. – Сегодня вечером мы толком и не общались.

Я обвел помещение взглядом и увидел, что Истон стоит у стеклянных дверей и разговаривает со своим братом, а Мейсон Блэквелл подходит к ним и пожимает ее брату руку. Тесса тоже посмотрела в их сторону, а я наблюдал, как Мейсон говорит с Истон. Похоже, она не пришла в восторг от беседы, но затем он взял ее бокал, поставил его на стол и на моих глазах повел Истон на танцпол. Я немедленно бросился в бой, отодвинув Тессу в сторону, но она схватила меня за руку.

– Тебя ведь не фотографировали с ней, правда? – набросилась она на меня. – Роман с учительницей сына погубит всю твою кампанию, Тайлер.

Я смерил Тессу взглядом, с удивлением обнаружив, что мне на это наплевать.

– Особенно с такой прямолинейной, как она, – съязвила Тесса. – Она не создана для осторожности.

– А ты создана? – предположил я, уловив ее намек.

С едва заметной улыбкой она провела языком по своим губам цвета розы.

– Думаю, во мне есть все, что тебе нужно.

И тут меня осенило. Я получал желанное, но не необходимое, и необходимое, но не желанное. Существовали лишь двое, желанные и необходимые мне одновременно: Истон и мой сын.

Я развернулся на пятках, бросился на танцпол, направляясь прямо к Блэквеллу, который покачивался в танце с Истон, и втиснулся между ними, оттесняя его в сторону.

– Я ухожу, – обратился я к Истон, – и забираю тебя с собой.

Она обратила на меня встревоженный взгляд и покачала головой.

– Тайлер, нет, – попыталась остановить меня Истон, но тут Блэквелл шагнул вперед и потянулся к ней.

– Убери от нее руки, – предупредил я, хмуро глядя на него.

Он отступил назад.

– Я не знал, что она пришла с тобой, – спокойно произнес Блэквелл.

Я не сомневался, что он наслаждается ситуацией, но мне было уже все равно. Левой рукой я взял ладонь Истон, а правой – приподнял ее подбородок.

– Тайлер, не надо, – взмолилась она, оглядываясь на всех, кто на нас смотрел.

– Послушай ее, Тайлер, – раздался позади меня голос Тессы.

Я продолжал смотреть Истон в глаза. У нее выступили слезы.

– Ты любишь меня, – прошептал я так, чтобы только она могла услышать.

– Что тут происходит? – вмешался мой отец.

Они с женой прекратили танцевать и с беспокойством переводили взгляды с меня на Истон и обратно.

Истон, по-прежнему обеспокоенная, поймала мой взгляд.

– Мне все равно, – сказал я Истон. – Не хочу доставлять тебе неприятности, но без тебя мне не нужны никакие посты в сенате. Срать я на них хотел.

Полные отчаяния глаза Истон снова наполнились слезами, и я обхватил ее лицо ладонями и провел большими пальцами по щекам.

– Вы, случайно, не та учительница, о которой писали в «Ньюсуик»? – поинтересовалась моя мачеха, медленно продвигаясь вперед, пока вокруг нас танцевали другие пары. – Вы преподаете в Брэддок Отенберри, верно?

– В Брэддок Отенберри? – повторил Блэквелл и с подозрением взглянул на меня. – Это не там ли учится твой сын?

Ну вот, все кончено.

Он узнал, и скоро узнают все остальные, и нам с Истон придется пережить эту бурю, но черт с ним.

– Ну и ну, – задумчиво произнес Блэквелл. – Этот вечер нравится мне все больше.

Истон начала качать головой, но я пронзил ее решительным взглядом, глядя прямо в глаза.