На огонь противника группа с ходу ответила еще одним залпом гранатометов. Стрельба из здания на мгновение прекратилась, и этого мгновения хватило, чтобы восемь бойцов Марканова прорвались к самому зданию. Отложив разряженные гранатометы, приведя в готовность автоматы «ВАЛ», бойцы «Грома» ринулись в проемы окон первого этажа, предварительно метнув туда гранаты «Ф-1».

Этаж встретил их сплошной дымовой завесой, гарью, стонами. Трое из группы поднялись на второй этаж, где их при выходе в коридор встретил длинной очередью автоматчик-одиночка. Видимо, раненый вел огонь неприцельно, и пули ушли в потолок, и все же бойцам Марканова пришлось вернуться из коридора в комнаты. Применив «Ф-1», одиночку заставили замолчать. В комнатах были обнаружены трупы четырех охранников-кавказцев и двух женщин, попавших под первый кумулятивный обстрел.

Марканова вызвал Цурман:

– Крайние дома заняты. Боевиков нет.

– Оставайся там. Контролируй подходы к дому со стороны аула.

– У тебя как, командир?

– Этажи зачищены, иду в подвал. Следи за обстановкой в ауле.

– Понял.

Марканов с четырьмя бойцами вышел к наглухо закрытой металлической двери в подвал.

– Командир, дверь сейфовая, – доложил один из подчиненных.

– Вижу. А ну-ка, попробуй пробить замок из «гюрзы».

Прапорщик достал бронебойный пистолет, сделал пять выстрелов. Пули пробили броневой сплав, сбили замок, но дверь осталась закрытой.

– Засовы, товарищ капитан.

– Засовы, – согласился Марканов, – давай-ка сюда сапера.

Вскоре прибыл лейтенант Мягков, штатный сапер подразделения. Во время штурма он находился в группе Топилина.

– Саша, – обратился к нему Марканов, – оприходовать эту дверь сможешь?

– Без проблем, товарищ капитан.

– Тогда работай.

Мягков достал из заплечного ранца магнитные мины направленного действия, прикрепил к углам двери. Вывел провода на единый пульт.

– Рвем, командир?

– Рвем.

Лейтенант выставил время на таймере в двадцать секунд.

– Уходим наверх, капитан.

Группа поднялась по небольшой лестнице на первый этаж. Мягков, включив таймер, последовал за ними.

Через двадцать секунд раздался взрыв, потрясший дом, и клубы дыма заволокли лестницу.

– Внимание! Пока не рассеялся дым, вперед в коридор. Я с Николаевым вправо, к рабам. Снимаю охрану, если она осталась. Колбин с Серегиным влево, к лаборатории. И по полу, по полу. Вдоль стен. Мягкову оставаться на месте. Все, пошли.

Марканов первым ринулся в дымовую завесу. Споткнувшись о бетонный бордюр, понял, что это вход в коридор. Рванулся вперед и вправо, упав на усеянный бетонной крошкой пол, откатываясь к стене. Следом его маневр повторил и прапорщик Николаев, откатившийся к противоположной стене достаточно широкого коридора. Колбин и Серегин прорвались на левую сторону, тоже заняв позиции у стен. Каждый выставил перед собой свой «ВАЛ», готовый в любой момент открыть огонь.

Тут по внутренней связи, вмонтированной в бронешлемы, Марканова вызвал пост с первого этажа:

– Командир, я – Сухов, первый этаж.

– Чего тебе? – тихо спросил капитан.

– Аул ожил. Наблюдаем из окна скопление вооруженных людей у мечети.

– Много их?

– Черт его знает. Около полусотни.

– Откуда столько взялось?

– Я почем знаю?

– Я не могу говорить. Свяжись с командирами групп, передай эту информацию. Пусть действуют по плану. Сам с ребятами поднимись на второй этаж, поддержишь наших при необходимости.

– Понял.

– Выполняй, меня не вызывай, сам вызову, если будешь нужен.

– Есть, командир. У вас-то внизу как?

– Еш твою за ногу, Сухов. Никак. Конец связи, – слегка повысил голос Марканов.

Противник среагировал. Со стороны лаборатории позади Марканова и Николаева ударил пулемет. Он бил очередями от стены к стене, от пола к потолку. Раздался вскрик и ответный огонь «ВАЛа».

– Кого? – спросил Марканов через бронешлем.

– Меня, мать его, этого козла, прапорщика Серегина, ногу задел, сука. Применяю аптечку. Прикройте.

– Стас, – приказал Николаеву капитан, – огонь в противоположный конец коридора и следить за стрелком противника, надо засечь вспышки его выстрелов!

– Понял, командир.

Николаев развернулся, перекатился от стены, чтобы не задеть своего, дал очередь и вернулся в исходное положение.

– Серегин? – вызвал раненого Марканов. – Ты в бронекостюме?

– Да, – сквозь зубы, преодолевая боль, ответил прапорщик.

– Как же получил ранение?

– Несколько пуль в одно место. Пробили защиту, бля, кость повреждена, нога не слушается.

– Кровь останови.

– Вы за меня не беспокойтесь, валите этого пидора.

– Ползи к лестнице, сможешь?

– Смогу, командир.

Пулемет пока молчал, несмотря на данные по коридору очереди «ВАЛов».

Может, завалил пулеметчика?

И тут, как бы опровергая предположение офицера «Виртуса», пулемет снова ударил. Посыпался мелкий камень. Марканов вызвал раненого:

– Жив, Серегин?

– Жив, но эта тварь пристрелялась ко мне, не успею уйти.

– Гриша! Колбин! – вызвал капитан второго прапорщика из левого крыла.

– Я, командир.

– Серегину помощь нужна. Мы с Николаевым откроем шквальный огонь, а ты вытащи его к лестнице.

– Понял, товарищ капитан. Стреляйте выше сорока сантиметров, иначе меня заденете.

– Тебя мы увидим. Стас, готов?

– Готов.

– Огонь! Пошел, Гриша.

И все же пулеметчик успел рассмотреть в рассеявшемся дымном облаке силуэт Колбина и дал короткую очередь. Прапорщик уткнулся лицом в бетонный пол.

– Гриша?

Прапорщик молчал.

– Стас? Заметил вспышки?

– Заметил, но пулеметчик, видимо, из-за защиты бьет, я тот угол плотно из «ВАЛа» обработал.

– Готовь «гюрзу».

– Есть.

Марканов извлек свой пистолет, привел в боевое положение.

– Слушай меня, Стас. На счет «три» встаем и, ведя непрерывный огонь по всему пространству коридора, с упором в левый угол, идем вдоль стен на противника. Надо его завалить. Понял?

– Понял.

– Тогда раз, два, три, подъем. Огонь!