– Это вздор, и я сам прикончу ее, – прошипел Джеймс и, нервно запустив пальцы в шевелюру, повернулся. – Мы поговорим позднее, Джифф.

Какого черта она промолчала? И почему ни одна живая душа не позаботилась ему сказать?

Джеймс остановился в нескольких шагах от жены. Она одарила его широкой улыбкой и нежным взглядом зеленых глаз, которые почему-то казались ярче ее изумрудно-зеленого платья и сверкающих волос.

– Джесси.

– О, это ты, Джеймс. Решил снова пригласить меня на вальс? Мне бы очень хотелось этого. Ты так прекрасно танцуешь и...

– Молчи. Я не желаю с тобой танцевать. Все, что мне хочется, – придушить тебя. Немедленно идем в сад.

– О Господи, неужели Мортимер Хэки здесь? Я не взяла с собой пистолет. Джеймс, прости, совершенно забыла. Ты уверен, что нужно идти в сад?

Джеймс скрипнул зубами, сжал ее руку и потащил к длинному ряду стеклянных дверей, выходивших на балкон, откуда в сад вела узенькая лестница.

– Мы постоим тут. Не знаю, что ты выкинешь, когда вновь приблизишься к тому дереву.

– Наверное, взберусь повыше, чтобы снова на тебя свалиться. Неплохо бы повторить такое еще раз. Почему ты хмуришься? Да что это с тобой?

Джеймс схватил ее за плечи.

– Почему ты мне не сказала, черт возьми?

– О чем? Что ты придумал, Джеймс? Я видела, как ты говорил с Элис, Комтоном, Джиффом и другими гостями. Что ты имеешь в виду?

– Джифф передал, что Гордон Диккенс, судья...

– Я прекрасно знаю, кто такой Диккенс. Напыщенный идиот, влиятельный отец которого добыл ему должность судьи, хотя это просто смехотворно...

– Оказывается, Гордон слышал от осведомителя, будто Аллен нанял человека, чтобы раздавить тебя насмерть. Когда это произошло?

– Ах это?

У Джесси хватило нахальства пожать плечами.

– Откровенно говоря, я совершенно забыла. И совсем не уверена, что тот человек хотел меня убить. Может, он был пьян. Или собирался покончить с Комтоном. Так ты говоришь, всему виной Аллен? Очень трудно в это поверить.

– Что случилось, Джесси?

– Это было прошлой зимой, Джеймс... нет, в конце марта. Я шла по Претт-стрит, ни на что не обращая внимания, потому что в ту минуту увидела Конни Максуэлл, и поскольку знала, что она – твоя любовница... не важно. Я вошла в лавку Комтона Филдинга и купила книгу. Он проводил меня до тротуара. И вдруг откуда-то выскочил фургон, запряженный парой лошадей, и помчался прямо на меня. Я едва не попала под копыта, и не будь Комтона, боюсь, встретилась бы с Создателем.

– Что сделал Комтон?

– Схватил меня и буквально швырнул в лавку. Фургон пролетел мимо, чуть не задев за стену. Филдинг не посчитал это несчастным случаем. Мужчина хлестнул лошадей и исчез. Я хорошо помню, как разозлилась на его жестокое обращение с бедными конягами. Ни Комтон, ни я не узнали кучера. Впрочем, для Комтона все лошади одинаковы, но я тоже не поняла, чьи они. Не меньше десятка людей видели, что произошло, но и им ничего не известно.

– Почему Комтон не сказал мне?

– Но зачем? По-моему, он просто решил, что тебе будет неинтересно.

– Он прекрасно мог бы понять, что мне интересно все, связанное с тобой. Дьявол его побери! Ты ничего не разузнала об этом человеке?

– Нет. Мой отец послал за Гордоном, и тот приехал на ферму, но обращался со мной, как со слабоумной. По-моему, он решил, что я все это придумала, но мистер Филдинг и остальные свидетели подтвердили мой рассказ. Гордон заявил отцу, что это, возможно, какой-нибудь жокей, которого я обогнала на скачках, и добавил, что искушение было достаточно велико, поскольку ни один мужчина не потерпит, когда девчонка берет верх.

– Джесси, расскажи подробнее о вознице этого чертова фургона.

– Лицо его было полускрыто большим шейным платком. Глаза темные... и черные мохнатые брови. Это я помню. И старая черная шляпа, надвинутая на глаза. Одежда рабочая. Больше ничего.

– Ты все это рассказала Гордону?

Джесси кивнула.

– Аллен Белмонд хотел меня убить? Невозможно. Никаких причин. Кроме того, повторяю, я не уверена, что покушались именно на меня. Джеймс, давай пройдемся по саду.

– Что? О нет, Джесси. Мне нужно поговорить с Комтоном.

Джесси жалобно поглядела на мужа.

– И танцевать со мной не хочешь?

– Нет. Потанцуй с Джиффом или Маркусом. Больше на тебя никто не пытался напасть?

– Никто.

Джеймс оперся о каменные перила балкона.

– Тогда все сходится, не так ли? Если это Аллен замышлял убить тебя, все попытки прекратились с его смертью. Думай, Джесси. Почему Белмонд желал твоей смерти?

Но Джесси все так же недоуменно качала головой:

– Я дружила с Элис. Возможно, он не одобрял наших отношений, но это не повод толкать человека на Убийство, правда?

– Белмонд всегда был ослом.

– Верно. А что касается его раздражения из-за моих побед на скачках, так это продолжалось последние пять лет. И ничего нового в этом не было.

– Проклятие, ты, должно быть, выкинула что-то, толкнувшее его на преступление. Иначе это просто не имеет смысла.

– Что, если осведомитель Гордона ошибается?

– Возможно. Пойдем в зал. Я хочу расспросить Комтона подробнее. Танцуй со всеми мужчинами, которые находят тебя привлекательной, особенно сейчас, когда твоя белоснежная грудь выглядывает в вырезе платья, а «ручейки» соблазнят кого угодно – так и просятся намотать их на палец и притянуть к себе, пока прямо перед глазами не окажутся твои губы, мягкие и манящие...

– И это тебе нравится, Джеймс?

У нее хватило самообладания призывно похлопать ресницами, и Джеймс, не выдержав, нагнулся и поцеловал ее пухлый ротик и, с трудом оторвавшись, провел кончиком пальца по бровям.

– Разве не странно, что некоторые дамы пронзают тебя убийственными взорами?

– Я привыкла к жалостливым. А больше мне нравятся злобные взгляды. Но Дачесс – просто ожившая статуэтка! Почему они не испепеляют ее взглядами?

– Потому, что она англичанка. И к тому же графиня. Все считают ее едва ли не членом королевской семьи, а от тебя они не ожидали такой метаморфозы, и это поколебало их привычные представления. Никому не нравится замечать перемены в других, особенно такие перемены.

Он провел костяшками пальцев по сверкающим в темноте нежным холмикам. Глаза его сузились.

– Наверное, ты прав, – вздохнула Джесси, дернув себя за тонкий локон. – Мама говорит, что с этими «ручейками» я кажусь распутной девкой.

– Твоей маме следовало бы проследить за направлением взгляда Гленды, когда та смотрит на мужчину. Ну а теперь пойдем, пока моя рука не проникла за декольте твоего платья. Там ей сейчас совсем не место.