— О господи, — прошептал он. — Ну и вид.

— Его ударили топором по затылку, — сказал медик.

— Здесь, в кухне?

— На верхнем этаже, — ответил Биргерсон, который стоял у Шёстена за спиной.

Шёстен выпрямился.

— Вытащите его оттуда, — сказал он. — Фотограф здесь уже закончил?

Биргерсон кивнул. Шёстен проследовал за ним на верхний этаж. Идти по лестнице приходилось осторожно, потому что на ступеньках везде были следы крови. Биргерсон остановился перед дверью в ванную.

— Ты видел, что на убитом пижама, — сказал он. — Предположительная картина преступления такова: Лильегрен был в ванной. Когда он выходил, убийца уже поджидал его за дверью. Он ударил Лильегрена топором по затылку, а затем оттащил тело в кухню. Поэтому пижамные штаны висят на одной ноге. Он прислонил труп к духовке, включил ее на полную мощность и ушел. Как он проник в дом и как из него выбрался, мы пока не знаем. Я думал, что ты этим как раз и займешься.

Шёстен ничего не ответил. Он размышлял. Затем вернулся в кухню. Тело уже переложили на пленку, расстеленную на полу.

— Это он? — спросил Шёстен.

— Точно, Лильегрен, — ответил врач. — Хотя от лица ничего не осталось.

— Я не о нем. Это тот самый, который снимает скальпы?

Медик отвернул край пленки, который закрывал почерневшее лицо Лильегрена.

— Я почти уверен, что с лобной части головы срезан или сорван кусок кожи, — сказал он.

Шёстен кивнул и повернулся к Биргерсону.

— Пожалуйста, позвони в полицию Истада, — сказал он. — Разыщи Курта Валландера. Мне нужно с ним поговорить. Это срочно.

В тот вторник Валландер, вопреки обыкновению, решил приготовить себе настоящий завтрак. Он пожарил яичницу и как раз расположился за столом и развернул газету, когда раздался телефонный звонок. Задремавшая было тревога сразу пробудилась. Когда он узнал, что звонит интендант Биргерсон из полиции Хельсингборга, беспокойство усилилось.

Валландер сразу понял, что случилось именно то, чего он так боялся. Неизвестный нанес новый удар. Валландер мысленно выругался, и в этом ругательстве поровну смешались и страх, и озлобление.

Биргерсон передал трубку Вальдемару Шёстену. Валландер знал его. В начале восьмидесятых они вместе вели расследование, связанное с наркобизнесом, который в те годы опутал все Сконе. Несмотря на то что Валландер и Шёстен были очень разными, они хорошо сработались, и между ними даже начала завязываться дружба.

— Курт?

— Я.

— Давненько мы не разговаривали.

— Что произошло? Неужели это правда?

— К сожалению, да. Ваш убийца объявился у нас в Хельсингборге.

— Есть основания так полагать?

— Нет ничего, что бы свидетельствовало об обратном. Жертве проломили голову топором, а затем содрали скальп.

— Кто убитый?

— Оке Лильегрен. Это имя тебе ни о чем не говорит?

Валландер задумался.

— Глава государственной ревизионной службы?

— Именно. Сначала министр юстиции, потом торговец предметами искусства, а теперь аудитор.

— И укрыватель краденого, — добавил Валландер. — Не забывай и о нем.

— Я позвонил, потому что подумал, что ты захочешь приехать. Наши начальники и интенданты готовы уладить все сложности по разграничению ответственности между округами.

— Я приеду, — сказал Валландер. — Вот только думаю, не захватить ли мне с собой Свена Нюберга? Это наш эксперт-криминалист.

— Бери, кого хочешь. Я тебе препятствий чинить не буду. Мне только не нравится, что этот парень объявился у нас.

— Я буду в Хельсингборге часа через два, — сказал Валландер. — Если к этому времени тебе удастся нащупать связь между Лильегреном и остальными убитыми, это здорово продвинет нас вперед. Есть какие-нибудь зацепки?

— Таких уж очевидных нет. Но мы знаем, как все случилось. На этот раз обошлось без кислоты. Но он его зажарил. По крайней мере, голову и половину шеи.

— Зажарил?

— В духовке. Радуйся, что ты этого не видел.

— Что еще ты можешь сообщить?

— Я только что приехал. В сущности, рассказывать мне пока нечего.

Повесив трубку, Валландер взглянул на часы. Десять минут седьмого. То, чего он боялся, произошло. Он нашел в книжке телефон Нюберга, позвонил, коротко объяснил ему суть дела. Нюберг обещал быть возле его дома на Мариягатан в течение пятнадцати минут. Валландер набрал номер Хансона. Но в последний момент передумал и положил трубку. Потом снова снял и позвонил Мартинсону. Как всегда, ответила его жена. Мартинсон подошел к телефону только через несколько минут.

— У нас новое убийство, — сказал Валландер. — В Хельсингборге. Жертва — Оке Лильегрен, ревизор.

— Тот самый мясник-предприниматель? — спросил Мартинсон.

— Именно.

— Что ж, а убийца-то не без здравого смысла.

— Что ты болтаешь! — рассердился Валландер. — Я еду туда вместе с Нюбергом. Они сами попросили нас приехать. Пожалуйста, поставь в известность Хансона. Я свяжусь с ним сразу же, как только появятся новости.

— Теперь за дело возьмется Госполиция, — сказал Мартинсон. — Что ж, может, оно и к лучшему.

— К лучшему будет, если мы поскорее поймаем этого маньяка, — ответил Валландер. — Все, я выезжаю. Перезвоню позже.

Он уже ждал на улице, когда «амазон» Нюберга показался на Мариягатан. Валландер уселся на переднее сиденье. Они выехали за пределы города. Утро было прекрасное, Нюберг ехал быстро. У Стурупа они свернули на Лунд, а потом выехали на хельсингборгскую магистраль. Валландер рассказал Нюбергу то немногое, что было известно об убийстве ему самому. Вскоре ему на мобильник позвонил Хансон. Валландер слышал, что тот едва может говорить. Похоже, он боялся еще больше меня, промелькнуло в голове у Валландера.

— Новое убийство — это ужасно, — Хансон задыхался от волнения. — Это все меняет.

— Пока это ничего не меняет, — возразил Валландер. — Все целиком и полностью зависит от того, что именно там случилось.

Но Хансон продолжал горячиться и требовал вызвать подкрепление. По его голосу Валландер понял, что Хансон больше всего на свете хочет свалить с себя ответственность за расследование. Комиссар почувствовал, что начинает сердиться: он не мог отделаться от ощущения, что в словах Хансона есть доля недоверия к нему и его подчиненным.

— Хочешь подкрепление — вызывай. Но в таком случае за все последствия будете отвечать вы с Окесоном, — вспылил Валландер. — А за убийство в Хельсингборге ответит полиция Хельсингборга. Я еду туда только потому, что они сами меня попросили. Все, хватит. Об остальном поговорим в свое время.