Было так легко поддаться искушению и вообразить, будто она находится здесь, среди стаи, бежит рядом с ним, ее бледный мех, подобно свежевыпавшему снегу, играет лучами солнца, изящная точеная мордочка поднимается вверх, чтобы вкусить свежесть ледяного воздуха. Ее глаза — ее глаза были бы темно—золотыми — не изменившимися при трансформации, но получившими более насыщенный оттенок. Она была бы потрясающе грациозна, веселилась бы в манере его народа, укусила бы его и вырвалась вперед, размахивая завитком изящного белого хвоста. Люк чуть не споткнулся, и Филипп, черная тень на снегу, поддержал его за плечо. Какое—то мгновение они бежали бок о бок друг с другом, напряжение, вызванное конфронтацией предыдущего дня, ушло, так как не в правилах их природы было держать недовольство среди своих соплеменников. Это был не путь духа—волка, и их и так было слишком мало.

Филипп не забыл свое место в стае, он был вторым после Люка, и через какое—то время, когда они начали переходить на рысь, он потихонечку отступил назад. Добыча ускользнула, как это часто бывало, и стае следовало отдохнуть, прежде чем устроить новое преследование.

Они расположились на скалистом склоне, возвышавшемся над нетронутой стеной леса, что скрывала Валь—Каше от Внешнего мира. Дом. Прошло много времени с тех пор, как Люк думал об этом месте как о доме. Он боялся обосноваться здесь, потеряв надежду обрести спутницу жизни и мир в душе. Его соплеменники отдыхали, слоняясь вокруг, обнюхивая друг друга и тяжело дыша, но Люк ничего не замечал. Все его чувства были обращены к одному, к женщине, которая была ему дороже жизни.

Он закинул голову в протяжном, ликующем вое. Друг за другом к нему присоединились остальные волки, и хор голосов достиг небес прежде, чем вся долина огласилась его триумфом.

Хромая по маленькой комнате и облокачиваясь на руку Алана Коллье, Джой подняла голову, услышав знакомый звук. Она улыбнулась, и Коллье остановился, чтобы посмотреть на неё. Он подвел её к ближайшему стулу и помог сесть.

На мгновение Джой была удовлетворена тем, что сидела спокойно, запыхавшаяся и чувствующая боль от усилий. Она предпочла бы оставаться в кровати, но доктор разъяснил ей, что только регулярное движение может помочь её здоровью и ускорить выздоровление, предотвращая опасность возникновения пневмонии вследствие перелома ребер. Несмотря на болеутоляющие, она все еще неважно себя чувствовала, но это могло исправить только время. Побочные эффекты от сотрясения почти исчезли.

— Ты уже очень хорошо ходишь, Джой, — сказал Коллье, словно вторя её мыслям. Вой прекратился, и Джой обратила всё свое внимание на него, по—прежнему улыбаясь. — Должен признать, что ты чрезвычайно быстро поправляешься. Я тоже в свое время видел некоторых, кто быстро поправлялся.

— Рада слышать это, — ответила Джой с гримасой, поскольку глубокий вдох неожиданно причинил боль. — Только не ожидайте, что я стану хорошим материалом для исследования, Алан, потому что я никогда—никогда не позволю этому повториться.

Доктор отошел, и Джой мельком что—то увидела на его лице, какое—то беспокойство под маской внешнего умеренного дружелюбия.

— Сомневаюсь, что он позволит этому повториться, — Коллье прошептал так тихо, что она едва расслышала.

Тогда Джой вспомнила то, о чем практически забыла: тихую беседу между Люком и доктором, которая дала ей ощущение чего—то не совсем правильного — чего—то, происходящего между ними и, возможно, также связанного с ней. Она едва ли знала о том, что хотела спросить. Сможет ли Коллье ответить на все её вопросы и захочет ли разговаривать с нею на темы, которые Люк, казалось, всеми силами старался избегать? Оставалось всё еще слишком много загадок. У нее не возникало намерения их прояснить. Пока лицо Коллье не напомнило ей об этом.

Она уже открыла было рот, как Коллье спросил:

— Что Люк сказал тебе, Джой?

Он выглядел спокойным, но она знала, не понимая, откуда у неё взялась такая уверенность, что это всё блеф.

Она выпрямилась на резном деревянном стуле.

— Люк рассказал мне, кто он есть на самом деле.

Она видела, как Коллье закрыл глаза и медленно кивнул, не удивившись.

— Я знаю об этом. Его вой был слышен на всю деревню, — губы изогнулись в легкой улыбке. — Довольно мелодраматично. До этого момента я и не знал, насколько ты осведомлена. Ты не выказывала никакой реакции, которая могла бы подсказать мне, как много ты знаешь или помнишь, а поведение Люка мало, что говорило, чтобы предположить, что он тебе открыл.

Размышляя над молниеносными изменениями в характере Люка с того момента, как они вернулись в деревню, Джой смогла только кивнуть.

— Я действительно помню только часть из того, что произошло. Я видела его трансформацию и прежде — но думала, это мне почудилось в лихорадке, а позже — списывала на свое сотрясение до тех пор, пока он не повторил это снова, когда я уже была в полном сознании и не имела никаких оправданий — кроме, возможно, потери рассудка.

— Это, — тихо сказал Коллье, — не подвергается никаким сомнениям. Боюсь, всё это очень реально. И могу только удивляться, что ты можешь принять это так легко.

Джой вздохнула, сопротивляясь желанию почесать опрятный рядок швов на руке.

— На самом деле у меня особо и выбора—то нет, — она звонко рассмеялась. — Я всегда считала себя реалистом, скептиком. Но трудно отрицать то, что происходит прямо перед тобой, — она посмотрела в глаза доктора. — И к тому времени, когда я поняла, что из себя представляет Люк, думаю, было слишком поздно, чтобы это имело какое—либо значение.

Она отвела глаза от беспокойного взгляда Коллье и сомкнула руки на коленях. Его вздох заполнил тишину.

— Понимаю. Я надеялся… я задавался вопросом, что происходит. Между вами, — сдавленный голос Коллье выдавал его неловкость. — Буду честен, Джой. Я не думал, что с тобой будет не так, как с другими.

Пораженная его словами Джой быстро подняла взгляд.

— Я помню то, о чем вы меня предупреждали.

Он улыбнулся.

— Пытался предупредить, несмотря на то, что очень люблю Люка. Я знаю его очень давно и уверен, что ты уже догадалась об этом. Но Люк, — он коротко хохотнул. — Люк, как ты теперь понимаешь, сильно изменился. Он никогда не позволял ни одному из предыдущих «интересов» затронуть себе сердце. О, он никогда не ранил их, не так, как мог бы, причинив длительные страдания любой из них. Но… — надеюсь, ты не будешь возражать, если я буду откровенным, дорогая, — когда я встретил тебя, то понял, что он может, сам не сознавая каким образом, причинить страдания тебе.

Кусая губу, Джой силилась понять то, на что намекал Коллье. Кое—что из этого она подозревала и раньше: связи Люка с другими женщинами были обычным явлением, и ей было уготовано место в качестве очередного увлечения. Но позже, где—то посередине их отношений, а затем, наконец, после того, как они занялись любовью, всё изменилось. Безвозвратно переменилось — и не только для неё. Люк Жуводан перевернул её жизнь вверх дном, но и сам не остался незатронутым.