Ветры с пургами бывают на том острове во время зимнее весьма жестокие, и можно сказать, что мы от декабря месяца до самого марта редко видали красный день. А от марта месяца вешним временем и в лете беспрестанные бывают туманы и мокроты, и потому ж мало случалось видать приятного воздуха день. Которая беспокойство погод великое препятствие чинила скорому строению нашего судна, к тому ж и людей было в таком бедном состоянии приневолить по команде в такой отдаленности небезопасно, чего ради принуждены были все делать с их общего согласия. На том острове, по осмотру бывшего с нами адъюнкта Стеллера, металлов и минералов никаких не имеется, понеже оный Стеллер нарочно посылан был кругом того острова. А как судно наше Божиею помощью работою окончалось, тогда я общее с мастером Хитровым и со всеми служителями имел рассуждение о забрании материалов, по которому рассуждению согласно положили, чтоб взять с собою из вышеописанных материалов несколько железа вместо балласта и надлежащие припасы на такое судно, и удовольствовать себя водою, и взять несколько бочек морской коровы соленого мяса, и забрать всех служителей с их багажами, и следовать до Камчатки, а прочие материалы и припасы, которых большая часть, по свидетельству флотского мастера со всеми унтер-офицерами, явились негодные, оставить на том острове в построенном нами сарае, дабы оными во время осеннее столь ненадежное судно не отяготить излишне нагрузкою.

А какие на том острове оставлены припасы и материалы, годные и негодные, о том при сем моем всепокорнейшем послан в Государственную Адмиралтейств-коллегию именной реестр. А 10 числа августа спустили с берега построенное нами судно, которое именовали гукер «Святой Петр», и, вооружив оное, того же 13 дня августа с Божиею помощью пошли в путь свой до Камчатки, забрав всех служителей, а именно 46 человек. И в бытность нашу на море в ночь 15 числа августа от худости досок в строении судна явилась великая течь, и было уже воды на трюме около двух футов, от чего мы пришли в великий страх и принуждены были для облегчения того судна бросить с трюма несколько картечей и ядер и вылить из него воду помпами и ведрами. А как течь стала не такая, тогда паки пошли в путь свой и 26 числа августа вошли в гавань святых апостолов Петра и Павла благополучно, где услышали о капитане господине Чирикове, что он с командою своею на пакетботе «Святом Павле» сего лета отправился в Охотск. Того ради мы, исправя гукер «Святой Петр», пошли из гавани сентября 1 дня и имели намерение следовать до Охотска, от которого числа продолжали себя в море 5 дней.

И во время той нашей бытности в море явилась паки течь немалая ж, к тому ж ветер был противный, отчего принуждены были, по согласию всех служителей, возвратиться для зимы в гавань, опасаясь, дабы от той необычайной течи не претерпеть на таком ненадежном судне во время осеннее какого несчастия, где и поныне с командою обретаемся. А предбудущею весною, исправив судно, намерен следовать с командою в Охотск. И ежели получу там господина капитана Чирикова, то буду в его команде, а когда его, господина капитана, в Охотске не застану с командою, то намерен ехать до Якутска, и какое о себе определение получу, по тому и исполнять буду, а ежели ж никакого определения нет, то буду в Якутском ожидать из Государственной Адмиралтейств-коллегии указа.

При сем же Государственной Адмиралтейств-коллегии всепокорнейше доношу, что по выходе нашем в прошлом 1741 году из гавани Святых апостолов Петра и Павла на море, во время нашей кампании, также и на острове, где мы зимовали с командою, померло цинготною болезнью в разные числа разных чинов служителей 31 человек, а кто именно и которого числа померли, о том при сем послан в Государственную Адмиралтейств-коллегию именной реестр.

А в данной из Государственной Адмиралтейств-коллегии бывшему господину капитан-командору Берингу инструкции в 9 пункте написано, что по окончании экспедиции прислать в Государственную Адмиралтейств-коллегию журнал и сочиненную о том вояже карту с нарочным офицером, который был в том вояже. И по оному б как я, так и мастер Хитров ревностно исполнить желали, но, будучи в таких трудах и в прежней нашей жестокой болезни (о которой выше сего в сем моем всепокорнейшем рапорте пространно объявлено), и поныне еще не пришли в такое состояние, дабы столь многотрудный путь по слабости нашей могли снести.

Того ради о бытности нашей на море журнал и карта, и вид земли американской, назначенной на карте, которую мы намерены были назвать по примеру других европейских, вновь сысканных, земель Новою Россиею, токмо без воли Государственной Адмиралтейств-коллегии не смели, также положения острова Святого Илии и острова Шумагина с другими при них островами посланы от меня в Государственную Адмиралтейств-коллегию сего 1742 года ноября 15 дня при сем с нарочно посланным от команды моей боцманматом Алексеем Ивановым, который в самых наших нужнейших случаях многое в работе чинил собою вспоможение, за что еще, при животе своем, господин капитан-командор Беринг объявил его за боцмана, которую должность он правил во все время при команде беспорочно. С ним же, боцманматом, послан для безопасного проезда иноземцами от команды нашей солдат Тобольского полка Иван Окулов, и велено ему ехать чрез Анадырский острог сухим путем с поспешением.

И о вышеописанных о всех наших объявленных в сем моем всепокорнейшем рапорте Государственной Адмиралтейств-коллегии чрезвычайных трудах и о крайней самой бедной нужде всенижайше прошу, дабы милостиво приняты были.

Из всех частей Сибири ее длинная юго-восточная, можно сказать, привеска, названная Камчаткою, была открыта всех позже. Эта земля, имеющая приблизительно форму и величину Италии, вся окружена океаном и только посредством неширокого перешейка соединена с материком. Южная ее часть вдается от континента на 1100 верст в море.

Когда, каким путем и под чьим предводительством казаки вторглись в пределы этого полуострова — с точностью определить нельзя. Одно, кажется, верно, что это не совершалось морским путем, а с севера от реки Анадыря.

В 1696 г. водворившийся на Анадыре отрядный начальник Владимир Атласов послал своего офицера Морозко с 16 казаками по направлению к югу и вскоре последовал за ним с большим числом войска. Этот Атласов считается, собственно, открывателем и покорителем Камчатки.

По его стопам пошли в начале восемнадцатого столетия еще другие казачьи начальники, основавшие в 1701, 1702 и 1703 гг. остроги на берегу Камчатки, самой большой реки восточной стороны, а равно на западной стороне у устья реки Большой. Русские нашли в Камчатке несколько потерпевших крушение японских моряков и, кроме того, японские рукописи.