Профессор Коидзуми дал достаточно откровенную оценку характера Акихито: «Сейчас он совсем не кажется незаурядным молодым человеком. Но уверен, таковым станет. Он честен, серьезно относится к своим обязанностям; у него хорошие способности к умственному труду, даже если порой что-то дается ему с усилием. Он продукт своего воспитания. Как и другие члены императорской семьи, Акихито жил в коконе, мало что зная о людях и событиях из внешнего по отношению к нему мира. У него слишком много слуг, но живет он по-простому. Хотя то, что все в жизни он привык получать с ложечки, в том числе образование, — величайшая помеха для него».

В 1949 г. разгорелись дискуссии по поводу предстоящего обучения Акихито в университете. Вайнинг, Коидзуми, Тадзима и госпожа Мацудайра должны были определиться, посылать ли наследника на учебу в Великобританию и в США. Конечно, «попутешествовать» в принципе неплохо, но в конечном счете возможные опасности перевесили предполагаемую выгоду. Акихито совершил мировое турне в 1953 г., но двери иностранных университетов для него не открылись. После окончания Акихито неполной средней школы Вайнинг покинула Токио в декабре 1950 г. Американская оккупация Японии официально закончилась в апреле 1952 г. Семью месяцами позже на замысловатой синтоистской церемонии объявили о достижении Акихито совершеннолетия, и его официально провозгласили наследником японского престола.

Церемонию планировали провести годом раньше, но отложили из-за внезапной кончины вдовствующей императрицы Садако. Садако умерла от сердечного приступа в июне 1951 г. в возрасте шестидесяти шести лет. Принц Титибу, ее любимчик, воспринял известие о смерти матери очень тяжело. Завещание вдовствующей императрицы (несомненно, христианки по вероисповеданию) похоронить себя по христианскому ритуалу бюрократы из императорского двора интерпретировали как «хлопотливое», а посему похороны были проведены с соблюдением синтоистского церемониала. На государственном синтоистском кладбище в Токио проводить покойную в последний путь собралось около полумиллиона человек. Садако похоронили в императорском мавзолее в Тома, что к западу от Токио, рядом с могилой императора Тайсё.

Похороны Садако стали поводом для одного из первых публичных проявлений рецидива «патологии ультраправых» (по определению профессора Мураямы), вновь поднявших голову после ухода из Японии американских оккупационных войск. Синтоистские ритуалы использовались для возвеличивания японской императорской семьи. Подобные «древние» ритуалы, на самом деле разработанные приснопамятным Ито Хиробуми в конце XIX века, окружали ореолом таинственности императорскую фамилию, а с ней и правительство. Критики вроде Мураямы очень хорошо понимали, какую магическую силу заключают в себе ритуалы. «Магию», как мы помним, в свое время цинично практиковали гэнро и позже милитаристы. На сей раз к ней прибегли по прихоти бюрократов и политиков. С концом американской оккупации властная японская верхушка вновь вознамерилась окутать трон «магической» вуалью, сотканной из замысловатых синтоистских ритуалов. Вскоре после ухода американцев некий высокопоставленный советник императорского двора признал: архиконсервативные политики и лоббисты снова дергают за веревочки, прячась за задником сцены. Социолог Фудзитана Такаси вопрошает: «Как же так случилось, что, несмотря на развенчание ауры и верований и не считаясь с современной демистификацией нации и монархии, многие японцы все еще ведут себя так, будто верят во все те россказни о превосходстве, сочиненные в эпоху Мэйдзи?»

«Магические» приемчики Ито вновь входят в моду…

Теперь Акихито уже не «смуглый поросенок», а зрелый, стройный молодой человек с приятной внешностью. В его лице читается больше силы характера, чем у любого другого принца со времен Мэйдзи. Вскоре после официального утверждения в высокой роли наследного принца решили отправить представлять Хирохито на церемонию коронации Елизаветы II; по пути в Англию наследник посетил США.

Акихито провел шесть недель в Лондоне, Эдинбурге, Оксфорде и Кембридже. На церемонии коронации его поведение признали совершенно корректным. Лето прошло в визитах к королям и главам правительств в Испании, Франции, Италии, Бельгии, Голландии, Германии, Дании, Норвегии, Швеции и Швейцарии. В Нью-Йорке японское общество в честь Акихито дало обед, где присутствовали в том числе Джон Фостер Даллес, Джозеф Грю и Джон Д. Рокфеллер. Генерала Дугласа Макартура среди гостей не было… Во время Корейской войны[84] Макартур возглавил американские войска на полуострове, возможно, именно это обстоятельство удержало его вдали от американской политической сцены. В Корее Макартур неоднократно отказывался следовать указаниям Вашингтона, провоцируя президента Трумэна отстранить его от командования. Герберт Гувер и другие «бароны» Республиканской партии США также повернулись спиной к человеку, чьи мечты о Белом доме ими столь долго и цинично подогревались. Старого врага Макартура Дуайта Эйзенхауэра избрали новым американским президентом! Зализывая раны, Макартур отклонил учтивые приглашения повидать наследного принца во время его визита в США и не высказал ответного приглашения. Сначала Акихито остановился в скромном доме Элизабет Вайнинг в Филадельфии, позже провел несколько дней на ранчо Рокфеллера в Вайоминге.

Возвратившись в Японию, Акихито вернулся к учебе, а профессор Коидзуми и другие занялись поиском невесты. Вскоре поползли слухи, будто в невесты Акихито уже приглядели княжну Китасиракава Хацуко, внучку упоминавшегося нами выше князя Китасиракавы, погибшего в автокатастрофе на своем «бугатти» близ Довиля в 1923 г. Отец княжны погиб в 1940 г. в авиакатастрофе в оккупированной Маньчжурии, где проходил действительную военную службу. Профессор Коидзуми и другие члены специально созданного комитета рассмотрели сотни кандидатур, начав со всех без исключения «подходящих» девиц из Школы пэров, переименованной к тому времени в университет Гакусин. Императрицы Садако и Нагако являлись ее выпускницами, когда на них пал выбор, поэтому предполагалось: невеста должна происходить из потомственной высшей аристократии. И тем не менее в марте 1958 г. в круг поиска включили и некоторые другие ведущие школы для девочек. Во главе списка потенциальных кандидаток, представленного женским монастырем Пресвятого Сердца в Токио (инкубаторий по взращиванию более «космополитичных» девиц из семейств послевоенной элиты), находилась Сёда Митико. Эта девушка считалась звездой монастырской команды по легкой атлетике, ее называли «антилопой» за быстроту и фацию. Митико безупречно говорила по-английски, была яркой, умной, естественной, решительной и очаровательной — то есть жизнерадостной девицей, выгодно отличавшейся от чопорных красавиц, выращиваемых элитой для будущего приплода.

Предыдущим летом Акихито познакомился с Митико на теннисном корте. Тогда, в первой их спортивной схватке, она и ее партнер наголову разбили Акихито с партнершей. В утонченной атмосфере 1950-х гг. наследному принцу по выходным дозволялось принимать друзей в резиденции Каруидзава (бывший летний дворец князя Асаки). Время от времени наследник устраивал вечеринки с танцами, ставя условием присутствие Митико…

Так сказать, в «техническом смысле» кандидатуру Митико утвердили — и все же она во многом оставалась «темной лошадкой»: «взбрыкивала» чуждыми светским условностям выходками, слыла индивидуалисткой. Завивала волосы в стране, где большинство отвергает кудряшки! Родители Митико поездили по свету, исповедовали христианство — то есть давали «колодезным лягушкам» прекрасный повод для пересудов. Но более всего многих не устраивало незнатное происхождение Митико. Вообще назвать ее простолюдинкой можно с большой натяжкой, ведь она росла весьма изнеженной дочерью богатейшего фабриканта и хотя бы на этом основании имела все шансы называться членом правящей элиты. С другой стороны, ее семья не принадлежала ни к древней, ни даже к новой аристократии, поднявшейся в эпоху Мэйдзи. И все же по состоянию на 1955 г. возглавляемая отцом Митико мукомольная компания «Ниссин», выпускающая также макаронные изделия, являлась крупнейшим предприятием своей отрасли в Азии с годовым объемом продаж в 93 миллиона американских долларов!