Мы не стали углубляться далеко в парк. Нашли более менее укромный уголок с лавочкой и расположились на ней. Мой спутник сразу перешел к делу, уточнив, зачем мне понадобился. Я представилась и сообщила, что действую в интересах его бывшей нанимательницы Светланы Столяровой. И что меня интересуют подробности его работы на нее, не вошедшие в отчет. Для подтверждения своих слов предложила позвонить женщине. И хотя не успела с ней договориться, была уверена, что Светлана подтвердит мои слова. В какой-то мере я, действительно, представляла ее интересы.

Звонить детектив не стал, просто отмахнулся и спросил, что конкретно меня интересует. Интересовало меня два вопроса: женщина, которая встречалась с Максимом помимо Буховецкой. Почему мужчина решил, что они любовники. И что вообще может о ней рассказать. А во-вторых, посещение Максом моего спортивного клуба. Раз детектив засек эти визиты, возможно, заметил и того, с кем Максим встречался. Но сначала я спросила о другом. Было очень любопытно узнать, почему мужчина вдруг исчез с радаров, нигде не появлялся и даже отключил телефон. Собеседник нахмурился, вздохнул и все-таки признался:

— Вообще-то, у меня немало врагов. А тут всплыло одно старое дело. Пошли угрозы. Пришлось временно скрываться. Заехал домой буквально на полдня, взять кое-что из вещей, и нашел вашу записку.

— Как думаете, проблемы возникли спонтанно или вам их кто-то обеспечил? — уточнила, внимательно наблюдая за ним. И детектив не подкачал. Никакого недоумения на его лице не появилось. А взгляд на миг стал острым, но очень быстро сменился на равнодушный. И на мой вопрос он лишь пожал плечами. На самом деле я не рассчитывала, что со мной начнут делиться личными тайнами. Мы не знакомы, и это было бы странно. А для нужных выводов мне хватило того, что успела заметить. Иллюзиями детектив не страдал и вполне допускал, что проблемы подстроены. Это означало, что мой собеседник — неглупый человек. Тертый, подозрительный и опытный. В результате, с характеристикой Матвея, что Столярова наняла дилетанта, я не согласилась. Передо мной сидел вполне себе профессионал.

С одной стороны, для меня это было хорошо. В процессе слежки он наверняка заметил гораздо больше, чем потом вошло в отчет. А с другой стороны, делиться этим мог и не захотеть. Зачем ему влезать в чужие разборки? Я мысленно прикидывала, как буду убеждать помочь мне. Потом решила просто задать вопросы и посмотреть на его реакцию. И уже из нее выстраивать линию своего поведения. Так что оба вопроса я задала. И получила такой ответ, которого ни при каких раскладах не ожидала. Сколько ни готовила себя к тому, что люди преподносят сюрпризы, действительность, как обычно, оказалась куда страшнее самых смелых представлений.

Как дальше стало понятно, этот разговор помог не только мне, но и детективу. Он тоже узнал, откуда растут ноги у его проблем. Из этого уже можно было искать способы выпутаться без лишних потерь. Ну а я уходила из парка в глубокой задумчивости, осознавая, что мой и так непрочный мир в очередной раз перевернулся. Впрочем, растерянность была недолгой, ее место быстро заняла жгучая ярость. Оставалось лишь решить, как поступить дальше. Быть в этом деле единоличным судьей я не хотела. Существовали еще люди, которые должны узнать правду. Но для них будет мало моих догадок и даже слов детектива. Мне нужны доказательства.

Оставшийся вечер я решила посвятить разработке плана. Сидя в очередном такси, невидяще уставилась в окно и пыталась свыкнуться с тем, что узнала. Получалось плохо. Зато прямо на глазах раскрывались детали этой истории, выстраиваясь в связную картину. Стоило только найти правильный конец и потянуть за него, как весь запутанный клубок событий легко раскручивался сам. Оставляя лишь досаду от того, что столько времени была слепой и недогадливой. Сейчас, задним умом казалось, что все можно было понять гораздо раньше.

Шофер резко тормознул и негромко выругался, злясь на кого-то из водителей. Я отвлеклась от самобичевания и внимательней взглянула в окно. И вдруг поняла, где мы проезжаем — недалеко от кладбища, на котором похоронена мать. В те годы простых смертных еще разрешали хоронить внутри города. Теперь же обычных людей отправляют на погост далеко в область. Решение пришло мгновенно. Я обратилась к таксисту и изменила наш маршрут. И уже через несколько минут он высадил меня у ворот старого кладбища.

Глава 76

На могиле матери я бывала нечасто, от силы, раз в пару лет, на годовщину. Но место, конечно, помнила хорошо. Быстро нашла его и со вздохом осмотрелась. Особо запущенным участок не выглядел. Хотя отец приезжал сюда еще реже, чем я, зато исправно платил взнос за содержание могилы в порядке. Судя по всему, деньги уходили не зря, свои обязательства работники кладбища выполняли. Теперь уже мне придется оплачивать дальнейший уход. Я решила на обратном пути зайти в администрацию и оформить нужные документы.

А пока стряхнула со старой деревянной скамейки пыль и листья — прямо над могилой росло высоченное дерево. И присела на лавочку, намереваясь провести здесь какое-то время. Вряд ли я скоро снова сюда попаду. Мой взгляд задумчиво бродил по ограждению, мраморной плите с витиеватой надписью. Рядом с ней стояла потухшая лампадка. Мое решение было спонтанным, так что запасной свечи я не захватила. Можно было вернуться ко входу, там наверняка продается что-то похожее. Но я не видела смысла. Кому это нужно? Мертвым точно нет. А живым… Мне важнее память. И она всегда со мной.

Почти сразу в голову полезли тяжелые мысли об отце. К чему была его последняя просьба? Он и на кладбище-то был последний раз, наверное, еще когда мы жили вместе. Ну вот, я здесь. Можно сказать, поклонилась матери. И это все? Вместо умиротворения я ощущала раздражение. Лучше бы отец написал о своих подозрениях. Теперь я точно знала: на последнюю встречу он шел, понимал, кого там застанет. Но почему тогда дал себя убить? Все-таки не верил до конца? В этом я была с ним согласна. Мне тоже трудно принять правду.

Сложно было сидеть на одном месте. Последние новости требовали действий, толкая меня вперед. Но я заставила себя успокоиться и побыть здесь еще немного. Мысленно беседовать с матерью мне было не о чем. Даже в моем относительно счастливом детстве мы с ней мало общались — она вся была в повседневных заботах. А сейчас я тем более