– Черт возьми, я там чуть не ослепла, – пожаловалась девушка.

– К этому можно привыкнуть. Конечно, сначала придется соблюдать осторожность, выходя из помещения: иначе можно обгореть на солнце.

– Проклятье! – не выдержал один из сопровождавших Фолкейна охранников.

Дэвид решил, что так он, пожалуй, произведет плохое впечатление.

– Это быстро пройдет. Потом уже опасаться будет нечего. Кожа станет загорелой и нечувствительной к солнечным лучам.

– Да что ты! – Стефа поднесла руку к своей гладкой щеке. Она даже приоткрыла рот от изумления.

– Должно быть, там очень жарко, – догадливо высказался Урсала.

– Не так уж жарко, – ответил Дэвид. – Во многих районах, конечно, теплее, чем здесь.

– Как же вы это выдерживаете? – спросил Торн. – Я и сейчас весь в поту.

– Ну, если погода действительно жаркая, всегда можно укрыться в помещении. Внутри здания температура устанавливается по желанию.

– Не хочешь ли ты сказать, что мне придется просто сидеть дома, пока эта проклятая погода не соблаговолит перемениться? – рявкнул Торн.

– Да, я припоминаю, – включилась в разговор Стефа, – воздух у вас в корабле был сырой и теплый, как болото. На Земле он такой же?

– Зависит от того, где ты окажешься, – объяснил Фолкейн. – На Земле погода довольно эффективно контролируется.

– Все хуже и хуже, – пожаловался Торн. – Если уж придется потеть, то еще не хватало, чтобы это было по чьей-то там прихоти. – Тут лицо его просветлело. – Но ведь можно же сразиться с теми, чьи действия тебе не нравятся!

– О господи, нет, конечно! – возразил Фолкейн. – На Земле это запрещено.

Торн прислонился к ограде балкона и озадаченно уставился на Фолкейна:

– А чем же мне там тогда заниматься?

– Э-э… ну, для начала нужно будет несколько лет поучиться в школе. Земных лет, конечно, – они раз в пять длительнее, чем на Икрананке. Вы должны будете познакомиться с математикой, естественной историей, философией… Вообще-то говоря, всего предметов жуткое количество. Но вы не беспокойтесь, как только вы закончите учебу, вам найдут работу.

– И какую же работу?

– М-м-м, боюсь, не особенно высокооплачиваемую. Даже и в какой-нибудь колонии… Колонизированные планеты теперь, видите ли, уже не примитивные миры, а чтобы управлять нашими машинами, нужно основательное образование. Думаю, вы могли бы стать… – Фолкейн запнулся, подыскивая подходящие слова в местном языке, – поварами, помощниками механиков или чем-то в этом духе.

– И это я, правитель города?! – Торн покачал головой и забормотал ругательства.

– Но ведь можно заняться военным делом, – запротестовала Стефа.

– К сожалению, да, – подтвердил Фолкейн.

– Почему «к сожалению»? Ну и чудак же ты. – Стефа повернулась к Торну: – Не унывай, командир. Мы станем солдатами. Если прапредок говорил правду, там есть что взять в качестве добычи.

– Солдатам никто не позволит заниматься грабежами, – охладил ее пыл Фолкейн. Его собеседники вытаращили на него глаза, не веря своим ушам. – Да и вообще, солдаты должны уметь управлять сложной техникой, и, боюсь, в вашем возрасте этим уже не овладеть.

– Гром и молния! – прошептал Торн.

– Все это нужно обсудить на совете братства, – встревоженно сказал один из стражников.

Торн выпрямился и взял себя в руки.

– Сейчас это не так легко. Пока что нам нужно продолжать начатое. Когда мы прорвем осаду и снова объединимся с нашими соплеменниками, тогда будет видно. Урсала, мы с тобой должны заняться организацией групп связников между нашими отрядами.

– Да, пожалуй, должны, – неохотно ответил король. – Он склонил голову, прощаясь с Фолкейном. – Надеюсь, позже мы сможем иметь более длительную беседу.

Фолкейн рассеянно кивнул: он был очень недоволен собой. Правители удалились.

Стефа оперлась локтями на перила балкона. На ней была легкая туника, волосы распущены. Ветерок играл ее бронзовыми локонами. Хотя сейчас она казалась равнодушной, Фолкейн не забыл некоторые ее слова, сказанные раньше. Сердце его забилось быстрее. Можно ведь даже и из принудительного пребывания здесь извлечь удовольствие.

– Я не хотел, чтобы мои рассказы о Земле прозвучали так разочаровывающе, – сказал он. – Тебе там понравится. Такая красивая девушка, с таким экзотическим прошлым – да ты произведешь сенсацию.

Она продолжала смотреть на сторожевую башню.

– Конечно, как новая игрушка. И как долго это продлится? – упрек в ее голосе огорчил Фолкейна.

– Ну… Дорогая, для меня ты никогда не утратишь своей очаровательной новизны.

Никакой реакции.

– Из-за чего, черт возьми, ты вдруг стала такой мрачной? – спросил Дэвид.

Губы девушки сжались в тонкую линию.

– Из-за того, что ты рассказал. Когда ты спас меня, я подумала, что ты великолепный воин. Я должна была, конечно, сразу понять: ничего особенного в той схватке не было – с тобой было то чудовище и, главное, у тебя в руке была машина! Может быть, и несправедливо говорить о том, какой ты никудышный всадник – тебя ведь никогда не учили ездить на зандарах. Но тем не менее это правда – ты никуда не годишься в седле. Да и вообще, на что ты годишься – без помощи машины?

– По крайней мере на одно, – попытался улыбнуться Фолкейн.

Стефа пожала плечами:

– Я не сержусь на тебя, Дэвид. Я просто разочарована. Истинно, это моя вина – надо было давно понять, что только твое отличие от всех и делало тебя таким привлекательным.

«Удачный денек, ничего не скажешь», – простонал в душе Дэвид.

– Пожалуй, пойду посмотрю, не сменился ли с дежурства Хью, – продолжала Стефа. – Ты можешь тут еще погулять, если хочешь.

Фолкейн потер подбородок, глядя ей вслед. Чуть отросшая щетина оцарапала ему руку. Естественно, ведь последний раз предотвращающий рост волос гормон он принимал уже давно. Кроме как на корабле, вряд ли на всей Икрананке найдется бритва. Теперь несколько дней предстоит мучиться, пока этот проклятый лицевой мох как следует не отрастет.

«Нельзя сказать, что в словах девушки нет правды», – с горечью подумал Фолкейн. Во время этого последнего путешествия он был слишком пассивен. Если с Адзелем и Чи что-нибудь случилось, то вина в этом его: ведь он капитан корабля. Через четыре месяца, если они не вернутся, конверт с планом их предприятия, который они оставили на базе, будет вскрыт и за ними отправится спасательная экспедиция. Может быть, их и выручат, если, конечно, сам Фолкейн к тому времени еще будет жив. В данный момент ему не так уж и хотелось оставаться в живых.

Раздавшиеся вдали крики заставили его обернуться. Фолкейн присмотрелся к тому, что происходило за городской стеной. Тут его как громом оглушило.