— Вы из самоуправления? — спросила девушка.

— Господи, нет, конечно, — сказал майор. — Неужели я похож на работника самоуправления?

Девушка смерила его взглядом, в котором отчетливо читалось, что именно на работника самоуправления он и похож.

— Я знакомый миссис Али, — добавил он.

— Моя мать ушла в магазин, — сказала девушка. — Вы подождете?

Она не пропустила его внутрь и не вышла на крыльцо, и майор понял, что она смотрит на него крайне подозрительно.

— Я не к вашей матери, — пояснил он, осознав свою ошибку. — Я пришел к миссис Жасмине Али из Эджкомб-Сент-Мэри.

— Ах, к ней, — сказала девушка. — Войдите. Я позвоню отцу.

— Она здесь? — спросил майор, когда его провели в просторную, казенно обставленную комнату, явно предназначенную только для приема гостей. У маленького газового камина друг напротив друга стояли два дивана, обитые алым шелком с узором из роз и покрытые полиэтиленом. Кремовые стены украшали два узорчатых ковра и большая картина, на которой был изображен серо-голубой пейзаж. Книг здесь не было, а на многочисленных столиках стояли декоративные камни, куски хрусталя и чаши с ароматическими семенами и веточками. Эркер был задрапирован синими шторами с ламбрекенами; стеклянная матовая дверь вела в следующую комнату. Главным предметом роскоши в комнате был восточный ковер — восхитительный хаос вывязанных вручную узоров различных оттенков синего цвета. Такая комната, подумал майор, понравилась бы Марджори, и, хотя сама она никогда бы не стала укрывать свою мебель полиэтиленом, ее бы втайне восхитила такая практичная элегантность.

— Я принесу вам чаю, — сказала девушка. — Пожалуйста, подождите здесь.

Она удалилась, закрыв за собой дверь. Майор выбрал один из стульчиков рядом с диванами. Они казались пугающе неустойчивыми, но он не хотел садиться на диван: боялся, что полиэтилен будет противно скрипеть. В комнате стояла полная тишина. Стеклопакеты блокировали уличный шум, на каминной полке не было часов. Здесь не было даже телевизора, хотя откуда-то доносилась музыка. Он прислушался и решил, что телевизор работает где-то в глубине дома, за матовыми дверьми.

Он встал, и тут двери открылись. Все та же девушка принесла медный поднос, на котором стояли чайник и два стакана в серебряных подстаканниках. Вслед за ней в комнату с хихиканьем вбежали двое детей и уставились на майора, словно на диковинного зверя.

— Мой отец вот-вот придет, — сказала девушка, указывая на диван. — Он будет рад с вами познакомиться, мистер… как вас зовут?

— Майор Петтигрю. Что, миссис Али нет дома? — спросил он.

— Мой отец сейчас придет, — повторила она и налила ему чаю.

Затем, вместо того чтобы налить чаю себе, она выставила детей из комнаты и вышла вслед за ними, снова закрыв за собой дверь.

Прошло еще несколько минут. Майор чувствовал, как комната давит ему на затылок, как время бежит у него по пальцам. Он намеренно не смотрел на часы, но это не мешало ему буквально чувствовать, как где-то в Шотландии собираются гости. Стол с холодными закусками наверняка все еще накрыт, и гости вешают свои пальто или наслаждаются прогулкой вокруг озера. Ему раньше не приходилось бывать в замке Фергюсона, но наверняка там были и озеро, и холодные закуски. Здесь же майор ни в чем не мог быть уверен. Обстановка была незнакомой, а значит, тревожной. Вдруг он услышал, как в замке поворачивается ключ. Входная дверь открылась, и в холле раздались взволнованные голоса и сердитый шепот.

Дверь в комнату вновь открылась, и перед майором предстал широкоплечий мужчина в рубашке и галстуке, с тщательно подстриженными черными волосами и аккуратными усами. На груди его все еще красовалась пластиковая бирка, гласившая, что ее обладателя зовут, как ни странно, Дэйв. Он был невысок ростом, но, судя по его уверенной манере и намечающемуся двойному подбородку, этот мужчина привык командовать.

— Майор Петтигрю? Меня зовут Дэйв Али. Это большая честь для меня — принимать вас в своем скромном доме, — сказал он тем тоном, который, как майор начал понимать с годами, значил, что говорящий считает свой дом превосходящим многие. — Мой сын рассказывал мне о вас. Он у вас в долгу.

— Ну что вы, — сказал майор, обнаруживая себя снова на стуле с новой порцией чая. Он никогда не любил сокращенные имена, а краткое «Дэйв» никак не подходило мистеру Али. — Ваш сын — очень серьезный юноша.

— Он запальчив и упрям. Мы с его матерью просто не знаем, что с ним делать, — сообщил Дэйв, якобы огорченно покачивая головой. — Я говорил ей, что в его возрасте был таким же и волноваться тут не о чем. С другой стороны, она уже тогда присматривала за мной, а Абдул Вахид — что ж, иншалла[28], после свадьбы он тоже возьмется за ум.

— Мы все очень ждем Жасмину — миссис Али — на свадьбе.

— Ну конечно, — уклончиво ответил Дэйв.

— У нее много друзей в деревне, — поднажал майор.

— Боюсь, она не сможет приехать, — сказал Дэйв Али. — Мы с женой поедем в «триумфе», а туда еле-еле поместится наш багаж. К тому же кто-то должен присматривать за моей матушкой, она очень слаба, а Шина со дня на день должна разрешиться…

— Понимаю, все это непросто, — вмешался майор. — Но ради такого события, как свадьба…

— Моя жена, майор, сама доброта. Она сказала: пусть Жасмина едет, а я останусь с матушкой и Шиной. Но я спрашиваю вас, майор, как можно не отпустить мать, которая работает семь дней в неделю, на свадьбу ее единственного сына?

Он утер лицо гигантским носовым платком и задумался над безграничной жертвенностью своей жены.

— Ну разумеется, — согласился майор.

— Кроме того, церемония будет самой скромной, — сообщил Дэйв и отхлебнул чай. — Я был готов разориться ради этой свадьбы, но жена говорит, что в данных обстоятельствах не стоит устраивать шумиху. Поэтому все пройдет очень буднично — символический обмен подарками и самые минимальные церемонии.

Он сделал паузу и бросил на майора многозначительный взгляд.

— Мы полагаем, что Жасмине следует полностью порвать со своим прошлым — чтобы достичь счастья в будущем.

— Порвать? — переспросил майор.

Дэйв Али вздохнул и с сожалением покачал головой.

— Когда мой брат умер, она очень много на себя взвалила, — медленно сказал он. — Женщине не пристало нести на своих плечах такой груз. Теперь мы хотим, чтобы она забыла обо всех заботах и, как полагается, была счастлива в кругу своей семьи, а уж мы позаботимся о ней.

— Вы очень великодушны, — сказал майор.

— Но от старых привычек сложно избавиться, — продолжал Дэйв Али. — Сам я жду не дождусь того дня, когда смогу передать дело Абдулу Вахиду и уйти на покой, но первое время наверняка буду путаться у всех под ногами и переживать из-за того, что за меня принимают решения.