После отзыва И. М. Майского в Великобританию послали неизвестного тогда дипломата Федора Тарасовича Гусева (1905–1987), который официально приступил к своим обязанностям 13 августа 1943 г. Это было трудное и важное время для посольских работников, которые обеспечивали бесперебойные поставки оборудования, держали связь с Форин-офисом. Он работал на посольском посту до 27 сентября 1946 г.

Гусев пришел в НКИД тридцати двух лет в 1937 г., в недоброе время арестов старых кадров, предпринятых Сталиным, Молотовым и Берия. На Лубянке состряпали «процесс послов», который должен был стать очередным предлогом чистки аппарата. Арестованный тогда член коллегии наркомата Гнедин после страшных пыток «признался», что он состоит членом шпионской группы, в число которых входил и народный комиссар (министр) иностранных дел Литвинов. Все это «дело» остановилось после нападения Германии (хотя известен такой удивительный и страшный случай, когда дипломату, арестованному еще до войны с Германии, дали пять лет лагерей за «антигерманские настроения» уже во время войны с Германией).

Народный комиссариат иностранных дел буквально опустел: были арестованы заместители народного комиссара, заведующие основными департаментами, вызывались послы из-за границы и тут же отправлялись в застенки. Такая политика привела к ликвидации опытного дипломатического корпуса. Как писал в своем обвинительном письме Сталину полпред Ф. Ф. Раскольников, «зная, что при нашей бедности кадрами особенно ценен каждый культурный и опытный дипломат, Вы заманили в Москву и уничтожили одного за другим почти всех советских полпредов. Вы разрушили дотла весь аппарат Народного Комиссариата Иностранных Дел. Уничтожая везде и всюду золотой фонд нашей страны, ее молодые кадры, Вы истребили во цвете лет талантливых и многообещающих дипломатов».

Историк так описывает советских дипломатов нового «призыва»: «…за границей… чувствуют себя не совсем уверенно, поскольку подавляющая часть их иностранных коллег имеет буржуазное или аристократическое происхождение. Им трудно вести тонкие дипломатические игры, и на переговорах они встают в позу коммунистической непримиримости, которую используют вместо какой-либо тактики. Эта закрытость по отношению к внешнему миру, контрастирующая с гибкостью советских дипломатов 30-х годов, знакомых с традициями и обычаями иностранцев, не была единственным фактором, приведшим к началу холодной войны, но, вероятно, подлила масла в ее огонь».

Ф. Т. Гусев окончил в Ленинграде институт советского строительства и права и, в связи с тем что многие руководящие сотрудники были репрессированы, сделал быструю карьеру в комиссариате иностранных дел: заведовал различными отделами, получил пост посланника в Канаде и сменил Майского на одном из самых важных посольских постов, хотя и не мог полностью заменить опытного посла, хорошо знакомого с обстановкой и поддерживавшего тесные рабочие отношения с членами британского правительства. Так, по прибытии в Великобританию он более полугода не встречался с Черчиллем, а Майский бывал у него почти два раза в месяц и имел с ним долгие беседы и в Лондоне, и в загородной резиденции.

Гусев участвовал во всех крупных конференциях на высшем уровне – Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской. Сохранились его фотографии вместе со Сталиным. Позднее он занимал пост заместителя министра при Вышинском, в 1952–1956 гг. был послом в Швеции, потом работал в Москве в МИДе, а в 1975 г. вышел в отставку.

Его преемник Георгий Николаевич Зарубин (1900–1958) также был партийным выдвиженцем после бериевского разгрома. Он окончил текстильный институт, потом занимал должности директора Промышленной академии и начальника управления учебных заведений, а на дипломатическую работу перешел в 1940 г. и сразу стал заведующим важнейшим консульским отделом наркомата, а после года работы его перевели в еще более важный отдел – латиноамериканских стран. Послом в Великобритании Зарубина назначили 28 сентября 1946 г., после перевода из Канады в Лондон, а оттуда в 1952 г. он переехал в Вашингтон – послом в США.

Совсем недолго посольский пост в Великобритании занимал самый известный советский дипломат Андрей Андреевич Громыко (1909–1989), который так же, как и многие, начал работать в НКИД в 1939 г., в годы репрессий. Как он вспоминал, «трудно сейчас точно определить, что заставило членов комиссии остановить выбор на мне». В его активе была некая научно-пропагандистская деятельность в среде инженерно-технических работников, а также то, что Громыко немного знал английский. Он занял место заведующего американским отделом, потом был направлен советником посольства в Вашингтоне и вскоре заменил там Литвинова на посту посла. В 1946 г. Громыко стал заместителем министра иностранных дел, представителем в ООН, а в 1949 г. его назначили первым заместителем при министре Вышинском, который оценивал его весьма низко и в 1952 г. отправил послом в Англию, что было явным понижением. Вышинскому помогло и то, что Громыко совсем уж неосторожно повел себя: строил дачу во Внукове, используя ведомственных рабочих – Вышинский вынес ему партийный выговор. Вместо Громыко заместителем министра стал Я. А. Малик. Со смертью Сталина, своего шефа и покровителя, Вышинский перестал быть министром, и Громыко вернулся на свой бывший пост в Москве, а в Лондон послали того самого Малика (посол с мая 1953 г.).

Яков Александрович Малик (1906–1980) появился в НКИД в 1937 г. – его перевели из Украины. Малика тут же зачислили в институт дипломатических и консульских работников, созданный при НКИД для экспресс-подготовки новичков, не знавших будущей работы и тем более иностранных языков. Вскоре его послали в Японию, а в 1942 г. сделали послом. Именно он вручил ультиматум и затем ноту об объявлении войны Японии.

В Лондоне он пробыл до января 1960 г. и, вернувшись в Москву, вновь стал заместителем министра, а в Великобританию прислали Александра Алексеевича Солдатова (1915–1999), который стал дипломатом в 1941 г., работал в Австралии, в ООН и был заведующим отделом стран Америки, откуда его и перевели на пост посла (с 14 января 1960 г.), который он занимал до 27 января 1966 г. Позднее он был заместителем министра, а также и ректором института международных отношений.

С 27 января 1966 г. по 12 мая 1973 г. послом в Великобритании работал Михаил Николаевич Смирновский (1921–), первый из череды послов, который не был связан с волной набранных в НКИД в результате репрессивных чисток конца 30-х гг. Он начал работать в 1948 г., долгое время был связан с США, но на посольскую должность впервые попал в Лондон. Во время его посольского срока осуществился перенос праха Н. П. Огарева с кладбища в Гринвиче в Москву.

Смирновского заменил Николай Митрофанович Луньков (1919–), который стал дипломатом в годы войны – в 1943 г., прошел большую школу работы в центральном аппарате министерства, а 12 мая 1973 г. назначили послом в Великобритании.

В 1980 г. его перевели послом в Италию, и его заменил Виктор Иванович Попов (1918–), не только чиновник-дипломат, но и ученый, написавший несколько фундаментальных трудов по истории англо-советских отношений («Англо-советские отношения. 1927–1929 гг.», «Дипломатические отношения между СССР и Англией»), не свободных, правда, от обычных в то время идеологических натяжек, а также живых описаний Британии – «Жизнь в Букингемском дворце», «Маргарет Тэтчер: человек и политик». О нем есть несколько слов в воспоминаниях нашего шпиона, перешедшего на сторону англичан, Олега Гордиевского.