Страница начиналась с середины разговора.

Вопрос. Когда вы и ваша команда, господин Беккер, прибыли в Ялту?

Ответ. Я прибыл в Ялту на попутном моторе, который шел из Феодосии, одиннадцатого октября. Моя же команда в составе четырех солдат береговой артиллерии прибыла морем двумя днями раньше.

Вопрос. Из кого состояла ваша команда?

Ответ. В команде были солдаты Денисенко, Борзый, Чамаш и Линяев.

Вопрос. Что случилось далее?

Ответ. На второй день по моему прибытию в Ялту солдаты Денисенко и Борзый не явились ночью в помещение, выделенное им для жилья.

Вопрос. Встревожило ли вас их отсутствие?

Ответ. В первый день нет, так как я полагал, что, имея в городе знакомых, солдаты могли загулять. Однако на следующий день, не имея от них известий, я счел необходимым доложить об этом начальнику снабжения, который рекомендовал мне тут же доложить коменданту. Что я и сделал.

Вопрос. Что дали принятые меры?

Ответ. Я получил ответ коменданта, что дело о возможном дезертирстве передано в городское жандармское управление.

— Ничего не понимаю, — сказал Андрей, отдавая лист Вревскому, который внимательно следил за его лицом. — Значит, Тихон Денисенко был в Феодосии?

— Вот именно. И приехал в Ялту за день до нападения на дом Берестова.

— Но я-то тут при чем?

— А вот при чем. Вчера утром пастухами в заколоченном летнем домике у дороги на Ай-Петри в лесу был найден труп неизвестного человека. У осмотревшего труп полицейского возникло подозрение, не дезертир ли он. Дальнейшее просто — фотографии убитого, а затем и сам труп были предъявлены для опознания господину Беккеру, который узнал Тихона Денисенко. А вот пустую шкатулку красного дерева, найденную в том же домике, Беккер опознать не смог. И понятно почему — опознать ее смогли бы только вы.

— Значит, его убил второй бандит и скрылся.

— Я задал несколько вопросов господину Беккеру.

Вревский подвинул Андрею еще один лист из папки. Мертвое лицо Тихона, глядевшего мертвыми полуоткрытыми глазами на Андрея, мешало сосредоточиться. Он отодвинул фотографию, Вревский усмехнулся и спрятал фотографии в конверт.

Вопрос. Скажите, пожалуйста, были ли вы знакомы раньше с убитым?

Ответ. До армии?

Вопрос. Да, в Симферополе или Ялте?

Ответ. Я знаю, что оба убежавших солдата, Денисенко и Борзый, родом из Симферополя. Именно потому я и подумал сначала, что они находятся в самовольной отлучке — решили побывать дома.

Вопрос. Приходилось ли вам раньше встречаться с кем-либо из этих солдат?

Ответ. Борзого я до армии не знал, но Тихон Денисенко как-то напомнил мне, что работал в нашей гимназии истопником. Но я его не вспомнил, потому что не ходил в котельную.

Вопрос. Был ли знаком с Тихоном Денисенко Андрей Берестов?

Ответ. Странный вопрос. Зачем ему быть знакомым с истопником?

Вопрос. Хорошенько подумайте, господин Беккер. И постарайтесь вспомнить. Это может значительно помочь следствию и, в частности, вашему приятелю Андрею Берестову.

Ответ. Андрею угрожает опасность?

Вопрос. Можно считать и так. В любом случае ваш правдивый ответ может ему помочь.

Ответ. Я не могу быть точно уверен, но мне кажется, что на прошлое Рождество я видел Андрея в обществе Денисенко.

Вопрос. Они были вдвоем?

Ответ. Нет, с ними было третье лицо. Допускаю, что это был друг Денисенко Борзый. Но я не уверен, так как была зима, рано темнеет. У меня была тяжко больна мать, я возвращался домой из аптеки и увидел в городе Денисенко, Берестова и, кажется, Борзого, которые выходили из трактира.

Вопрос. Вас не удивила столь неестественная компания?

Ответ. Конечно, удивила. Кстати, подтвердить это может моя знакомая Маргарита Потапова, которая шла вместе со мной.

Вопрос. Все трое были пьяны?

Ответ. Не могу ответить. Был вечер. И разве это так важно?

— Хватит, — сказал Вревский, отбирая лист у Андрея, который начал было перечитывать показания Беккера. — Что вы на это скажете? Неужели вы будете утверждать, что ваш друг и совершенно посторонняя девушка сговорились вас погубить?

— Нет, я так не думаю, — сказал Андрей, который понял, как смертельно он устал, как хочет спать… «Ах ты, хитрец, Вревский, как ты поймал Колю! Но ведь Коля ничего и не подозревал…»

— Вы встречались на Рождество с Денисенко и Борзым?

— Я случайно встретился с Тихоном, — сказал Андрей, чтобы Вревский отвязался от него.

— И с Борзым?

— Я не знаю, кто такой Борзый. Второго звали Борисом. У него такие вот широкие скулы и лоб неандертальца.

— Что ж, описание сходится. Борис Борзый. И, кстати, уже судившийся и отбывший три года по подозрению в разбойном нападении. Ну что, господин Берестов, финита ля комедия?

— Я хочу спать, — сказал Андрей.

— Я тоже, — сказал Вревский. — Мы с вами славно потрудились. Как понимаете, достижение истины — процесс трудный. Пахомов!

Полицейский появился не сразу. Андрей подумал, что он задремал.

— Я здесь, — буркнул он, появляясь в дверях.

— Отведи арестованного во вторую камеру. Там чисто?

— А чего быть нечисто, там уж два дня как никого нету.

— Ну что ж, спокойной ночи, Андрей Сергеевич, — мирно сказал следователь. — Приятных сновидений пожелать не могу.

Андрей вышел. Вревский остался в кабинете.

Полицейский провел Андрея в полуподвал, где был коридор с железными дверями по сторонам. Открыл одну из дверей. Камера была пустая и узкая, окно под самым потолком. Железная койка, застеленная суконным одеялом, умывальник, ведро в углу, от которого тянуло хлоркой. И все.

Андрей ни о чем не мог думать.

Он хотел вытянуться на койке, но полицейский велел снять ботинки и отдать ему шнурки. Андрей покорно снял ботинки.