После завтрака – который, собственно, состоялся в обеденное время, – мы сели в «додж» и поехали куда глаза глядят. Без цели. Просто наобум, неважно, куда нас это приведет. Мы остановились в национальном парке Шенандоа, побродили там и обнаружили закусочную, которую я никогда не видел. А ведь я живу в этой долине всю свою жизнь!

Мы так и не добрались до смотровой площадки, которую я показал Хейли в ее первый день в городе и на которую она очень хотела вернуться. И если я правильно интерпретирую ее улыбку, она ни о чем не жалеет. Точно так же я не жалею о том, что произошло.

И все же я не оставлял надежды, что, возможно, все же смогу переубедить Хейли. Я знаю, что сейчас сказал бы ей, и мне все равно, что моя последняя попытка отношений на расстоянии не удалась. Это было с Мией. Сейчас все по-другому. С Хейли все по-другому.

Мы желаем спокойной ночи Бет, быстро пересекаем закусочную и поднимаемся по лестнице. Еще до того, как Хейли успевает отпереть дверь, я поворачиваю ее и страстно целую. Она обвивает руками мою шею и прижимается ближе. И делает это совершенно естественно. Как и бесчисленное количество раз за последние недели – и все же этого недостаточно.

Каким-то образом нам удается проникнуть в комнату и даже захлопнуть за собой дверь, а после мы уже оказываемся на кровати. Тяжело дыша, я прерываю поцелуй и поднимаюсь на локте. Я просто хочу посмотреть на нее и запомнить каждую черточку ее лица. Красивые карие глаза с густыми ресницами. Темные брови. Высокий лоб и полные губы. Крошечные веснушки на переносице, которые я едва могу различить в полумраке, но которые, я точно знаю, там есть.

– Что?.. – выдыхает Хейли в тишину.

Я медленно качаю головой.

– Ничего. Я просто…

Я не хочу, чтобы эта ночь закончилась. Я не хочу, чтобы это закончилось с нами.

Хейли очаровала меня с первого взгляда. Да, поначалу между нами возникло необъяснимое притяжение. Желание. Потребность отвлечься. И аура таинственности, которая ее окружала, манила меня. Но я наконец узнал ее настоящую. Я знаю, что Хейли краснеет каждый раз, когда ей неловко или возникают мысли о сексе, и что ей все еще нужно глубоко вздохнуть, прежде чем она сможет поговорить с кем-то. Я знаю, что она макает в молочный коктейль не только картофель фри, но и кексы, печенье и даже морковку и не может пить больше двух чашек кофе, чтобы не перевозбудиться. Я знаю, насколько она талантлива, даже если Хейли и не дала мне прочитать ни единого слова из ее истории (правда, Шарлотта посвятила меня в нее). Я также знаю, что она колеблется в отношении литературного агентства, даже если не высказала свои опасения вслух. Я знаю, что она добрая, верная и щедрая. И я знаю, что больше не могу представить себе жизнь без нее.

Хейли гладит меня по щеке, водит кончиками пальцев по челюсти, а затем по губам.

– Поцелуй меня.

И я это делаю. Я пытаюсь вложить все, что не могу выразить словами, в поцелуй. В каждое прикосновение. В каждое движение. Я разжигаю в ней пожар и она стонет мое имя.

Я запечатлеваю поцелуй на внутренней стороне бедра, затем ласкаю ее между ног. Ее дыхание становится громче. Она вцепляется пальцами в простыню и запрокидывает голову назад. Я продолжаю, отдавая ей все, что имею, пока ее тело вдруг не напрягается и она не достигает кульминации. Тишину комнаты наполняет ее прерывистый стон. Но даже тогда я продолжаю целовать мягкую кожу, пока Хейли не открывает глаза и на ее губах не появляется измученная, счастливая улыбка.

На какое-то время приходится отпустить ее и выпрямиться, чтобы надеть презерватив. Я целую ее в живот и грудь, на мгновение задерживаюсь на шее, зная, как она сходит с ума от этого, затем легонько касаюсь ее щеки и заправляю волосы за ухо. Время тикает, а я просто смотрю на нее и нежно поглаживаю по бокам. Вверх и вниз. Снова и снова. Что-то меняется в ее взгляде. Он становится мягче. И в этот момент я знаю, что она чувствует то же, что и я. Я могу прочитать это в ее глазах, почувствовать в том, как она целует меня, прижимается ко мне, выдыхая мое имя. Это не просто секс. И когда я острожно проникаю в нее, то окончательно понимаю все.

Мы словно прикованы друг к другу, и я двигаюсь так медленно, будто это наш первый раз.

Хейли покрывает поцелуями мои губы, лицо, шею, после чего снова роняет голову на подушку. Ее глаза закрыты, лицо напряжено.

– Посмотри на меня, – прошу я. Мой голос – лишь хриплый шепот. Большим пальцем я поглаживаю ее щеку. – Посмотри на меня, Хейли.

Она открывает глаза – и на мгновение я прекращаю двигаться. Ее взгляд пронзает меня, я вижу слезы в ее глазах, от которых сердце болезненно сжимается в груди, и я понимаю, что это и правда прощание. Что она уйдет, и я больше никогда ее не увижу. И что нет ничего, что я смогу сделать или сказать, чтобы исправить это.

Я качаю головой, отказываясь сдаваться без боя, и снова целую ее. Она что-то чувствует ко мне. Я точно знаю. Я видел это. Чувствовал. И теперь, когда я понимаю, что она не вернется в Сан-Диего, что целый континент не будет разделять нас, то думаю, что у нас есть шанс. По крайней мере, я вижу один и могу только надеяться и молиться, чтобы она считала так же.

Мы снова движемся в медленном ритме. Я отрываюсь от губ Хейли только для того, чтобы заглянуть ей в глаза. Я берусь сначала за одно запястье, потом за второе и поднимаю ее руки над головой и переплетаю наши пальцы.

– Чейз… – Хейли сжимает мои руки, держа их так, будто никогда не отпустит. И я начинаю надеяться…

Мне просто нужно немного надежды. Всего лишь шанс. Нет никакой гарантии, что у нас все получится на расстоянии, но я никогда не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь. Если не приложу все усилия для того, чтобы быть вместе.

С этими мыслями, с этой решимостью мои движения становятся более настойчивыми. Хейли обвивает меня ногами. Дыхание учащается, и, когда я слегка покусываю нижнюю губу, дрожь пробегает по ее телу. Стоны становятся громче, и я не могу больше сдерживаться, чувствую, как ее мышцы ритмично сжимаются вокруг меня. Два, три раза я еще вхожу в нее, потом со сдавленным стоном кончаю и зарываюсь лицом ей в шею.

Мы лежим так целую вечность. Тяжело дыша. По нам стекают капельки пота. Мы полностью расслабленны. Затем я скатываюсь с нее, чтобы она снова могла свободно дышать. Но когда я тянусь к ней, чтобы обнять, то натыкаюсь на пустоту. Хейли не остается лежать, как обычно, чтобы заснуть в моих объятиях, а встает. Я медленно выпрямляюсь на локте и наблюдаю, как она быстро натягивает трусики и блузку с широкими рукавами.

Это… неожиданно. И я не знаю, нравится ли мне это.

Не говоря ни слова, я поднимаюсь, избавляюсь от презерватива в ванной и в мгновение ока возвращаюсь в комнату. Хейли стоит у окна, повернувшись ко мне спиной. Только из-за того, что она накинула на себя одежду, я чувствую желание сделать то же самое. Что совершенно абсурдно, ведь мы часто видели друг друга без одежды. Тем не менее я никогда не чувствовал себя более голым в ее присутствии, как в этот момент.