Вот об этом Люси и рассказала Флоренс.

– Да… И чем бы ты хотела заняться?

Вопрос застал Люси врасплох. Ей и в голову не приходило, что она может заняться чем-то еще.

– О… Ну… я хотела бы стать писателем.

Флоренс не рассмеялась, не удивилась, не стала смущенно кашлять. Она сказала:

– Хорошая идея. Рада это слышать. Кстати, сможешь мне помогать.

Люси вытаращила глаза, а Флоренс замахала руками.

– Люс, идея просто отличная. Ты умеешь писать. Помнишь, как ты рассказывала Кэт смешные истории? Их бы стоило записать.

– Я их не записала. – Люси негромко рассмеялась. – Ну, то есть… какие-то мелочи я записываю.

На самом деле в последнее время она взяла за обыкновение делать записи в любое время, даже поздно ночью. Об отце и Карен, о бабушке и Левше.

– Была у меня одна идея… насчет нас. Это… – Она опустила руки, потому что у нее вдруг сильно вспотела кожа под мышками, но тут она вспомнила, что Флоренс на такое никогда не обращает внимания, и успокоилась. – Пока не спрашивай. Я еще даже не знаю, как к этому подступиться, с чего начать.

– Начинать всегда лучше с начала, – мрачно произнесла Флоренс. – А что бы тебе хотелось сочинять?

– Рассказы, – рассеянно ответила Люси.

Сейчас, когда она произнесла в разговоре с другим человеком фразу «Я хочу стать писателем», ей вдруг стало жутко жалко, что она не может ухватить поток слов, парящих в воздухе между ними, и упрятать их в шкатулку, чтобы потом они могли выскочить из нее чертиком на пружинке.

Она пожала плечами и весело проговорила:

– Когда-нибудь приступлю… Ну а ты – давно в Лондоне?

– Больше месяца. На прошлой неделе пришлось съездить на денек домой, в Винтерфолд. А у Джима я буду жить до июня, наверное. Ты слышала о судебном процессе, который я затеяла?

– Конечно.

– Он начинается на следующей неделе, – сказала Флоренс. – Я обвиняю Питера в плагиате и намереваюсь взыскать с него долю авторских прав на книгу и долю гонорара.

– Ничего себе. А он же этот… красавчик с ТВ. И ты ни разу не…

Флоренс прервала ее:

– Да, да, я была законченной идиоткой. И я не хотела, чтобы все зашло так далеко. – Она невесело улыбнулась. – На самом деле я немного опасаюсь того, что могут раскопать его адвокаты. – Она нервно рассмеялась и прижала очки к переносице. – Какую-нибудь нелепую дребедень.

– Например?

– Люс, я одинокий человек. Столько лет живу сама у себя в голове. К этому привыкаешь.

– Понимаю.

– Правда? Появляются какие-то мысли… Как бы то ни было, из-за него я стала полной дурочкой. – У Флоренс дрогнул кадык – она сглотнула. – А теперь стоит об этом задуматься – и мне делается нехорошо. И… одиноко.

Последнее слово она произнесла с запинкой.

– Ты не одинока.

Люси накрыла руку тетки своей, но тут же убрала.

– Одинока. Поверь мне. А теперь, когда не стало папы, после всего остального…

Она прикусила нижнюю губу и закрыла руками лицо.

– От процесса можно отказаться, – сказала Люси.

Флоренс выпрямилась и сложила руки на столе. Ее взгляд стал решительным, она вздернула подбородок.

– Репутация – единственное, что у меня есть, Люси. Для мужчины средний возраст считается расцветом сил. А женщины средних лет никому не нужны, моя дорогая. Поживешь – увидишь. – Она помедлила, и Люси подумала, что этими словами Флоренс старается убедить и себя. – Послушай. Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь?

– Ты можешь написать статью? Для своей газеты? Небольшую. Такую, чтобы привлечь на мою сторону внимание общественности? Это было бы очень и очень полезно. – Флоренс наклонилась к столу, при этом выпачкав волосы в чатни. – Я не хочу… не хочу выглядеть глупо. Симпатичную статью про то, как меня уважают… Ваша газета могла бы это сделать?

– Нет. – Желая потянуть время, Люси положила вилку рядом с тарелкой и промокнула губы салфеткой, затем протерла салфеткой испачканный кончик пряди волос Флоренс. – Пойми, я – твоя племянница, Фло. Это будет выглядеть нелепо. «Почему Флоренс Винтер великая». Автор – Люси Винтер (не родственница)». Тогда они раскопают что-нибудь из нашей семейной истории. Ведь уже хотели материал про Левшу и Дейзи, но я не смогла на это решиться, А потом… потом случилось все остальное.

– То есть – ты не сможешь? Несмотря на мое положение?

Люси беспомощно посмотрела на тетку.

– Невозможно просто писать статьи о своих родственниках без какого-то особого ракурса. Вот почему я не стала этого делать раньше.

– А какого ракурса они хотели?

– Ну… о тоскливой жизни Левши в детстве и юности…. И тому подобное. О его дочери Дейзи.

Флоренс наклонилась к столу и взяла с тарелки Люси кусочек курятины.

– А если я тебе кое-что подброшу?

Люси уставилась на руки тетки. Они дрожали.

– Что? – недоверчиво спросила Люси.

Флоренс прошептала:

– Я… так… Ну, Фло, решайся, – произнесла она еле слышно. – Послушай, Люси, я… я не твоя тетя.

– Ты не… что?

Сердцевидное лицо Флоренс стало серым от тоски.

– О господи… Фло, о чем ты?

– Меня удочерили. Вот о чем я.

Люси от изумления поперхнулась.

– Удочерили? Не может быть!

– Увы, боюсь, может. – Флоренс криво усмехнулась. – Мне в детстве об этом говорила Дейзи. Я ей не поверила, она вечно затевала какие-нибудь каверзы… И все же это правда. Я… – Флоренс замолчала и уставилась на остывшую еду на тарелке. – Я нашла свое свидетельство о рождении. В тот вечер, когда умер Левша.

– Я видела тебя в… – начала Люси.

– Да. Я искала паспорт Дейзи, он был нужен для полиции. Твоя бабушка сказала, что он там, и я пошла его искать. Я просматривала папку со старыми рисунками… папы. С пейзажами Ист-Энда. И наткнулась там на свидетельство – тонкое, как тряпочка. Я его чуть не выбросила.

– О боже. Фло…

– Я… Я всегда знала, правда. Я знала, что не похожа на них. И все-таки эта находка… какой удар… – Ее глаза заполнились слезами. Она сердито подвинула очки на переносицу. – Ладно! Я думала, что ты сможешь мне помочь. Написала бы статью, и не важно, моя ты племянница или нет. Я просто хочу, чтобы было какое-то прикрытие, чтобы я не выглядела чокнутой. Для меня сейчас очень важно выиграть этот суд. Надо после него сохранить репутацию, понимаешь?

– Флоренс, – пробормотала Люси, – пожалуйста, погоди минутку. А папа знал? Кто знает? Ты знаешь, кто твоя мать?