– Еще раз дашь волю рукам, пожалеешь.

– Что ты сделаешь? Арестуешь меня? – с недоброй усмешкой поинтересовался Андреас.

– Прострелю тебе ногу и оставлю истекать кровью. Копыта не отбросишь, но на время станешь паинькой.

Лицо Андреаса снова стало безмятежным.

– Я тебе не враг.

– Ошибаешься. Ты третьесортный враг, на которого мне жалко тратить время. Но если ты меня вынудишь, я тобой займусь.

Глаза журналиста снова блеснули сталью, и всю обратную дорогу он хранил молчание.

В душе он кипел от ярости. Что себе позволяет эта полицейская шлюха? Она что, не знает, кто он такой и что может с ней сделать? Перебрав в памяти десятки оттраханных им проституток, он начал представлять тех потаскух, с которыми оторвался по полной. Все они харкали кровью, умоляли его остановиться, клялись его засудить, а под конец просили прощения, лишь бы он, ради бога, больше не возвращался. Андреас воображал на их месте Коломбу. Ему не терпелось расставить все по своим местам. Отдавать приказы и внушать страх должен он, а не эта тупая ищейка, которая на его глазах металась на кровати в бреду и заходилась рыданиями. При виде ее беспомощности у него встал. Потому-то он и отвлекся, позволив ее дружку-пугалу застигнуть его врасплох. В следующий раз он не станет терять время.

Они вернулись домой к Бригитте, и Данте, выслушав новости, немедленно позвонил Сантьяго. Тот ответил на звонок, развалившись в его постели в люксе отеля «Имперо». Данте словно смотрел рэперский клип: Сантьяго сидел на кровати с голым татуированным торсом, полуприкрытым простыней, а на шее у него висела огромная золотая подвеска, которую он, должно быть, нацепил специально по такому случаю. Рядом свернулась совершенно голая, бесстыдно улыбающаяся в камеру Луна.

– Тут охренительно, hermano! – объявил хакер. В руке он держал бокал шампанского, которое, естественно, запишут на счет Данте. – Кстати, научи, как работает твоя кофемашина. Хоть убей, не врубаюсь, как ее запустить.

– Умоляю, не трогай ее.

– Ладно-ладно. Закажу кофе в номер. Чего тебе?

Данте объяснил ему свой замысел, суть которого была проста: возможно, Хайнихен владел недвижимостью в Ульме еще до пожара, но вероятность этого сводилась почти к нулю – он бы не рискнул скрываться в доме, который легко могла обнаружить Гильтине. Следовательно, он, по всей видимости, нашел временное пристанище. В Ульме было тридцать пять гостиниц и пара хостелов, системы бронирования которых Сантьяго одну за другой взломал и скачал списки постояльцев за период, когда в городе мог находиться Хайнихен. Правда, в четырех отелях записи до сих пор вносились от руки, но, к счастью, ни на одном из них беглец свой выбор не остановил.

Поздно ночью Сантьяго перезвонил Данте и отправил ему скан паспорта. Паспортная фотография Хайнихена почти не отличалась от снимка в удостоверении личности, но теперь мужчина превратился в блондина.

– Зовут Франко Кьяри, гражданин Швейцарии, – сказал Сантьяго. – Он заселился, как раз когда ты сказал, и остановился в номере двадцать восемь.

– А съехал когда?

– Съехал? Похоже, местечко пришлось ему по вкусу, потому что он еще там. Если поторопишься, может, сумеешь его сцапать.

Данте растолкал остальных и объявил, что они должны срочно отправиться в Ульм, пока Хайнихен не снялся с места. Перед Коломбой встал нелегкий выбор. Оставить связанного и накачанного наркотиками Андреаса в квартире она не могла, потому что если бы он освободился, то не пожалел бы сил, чтобы им помешать, но и брать его с собой было слишком опасно.

Наконец она остановилась на втором варианте: так они хотя бы смогут за ним приглядывать. Она решила, что поедет на машине Андреаса, пристегнув его к рулю, и плевать, если кто-то это увидит, а Данте прокатится на «делориане» с Бригиттой. Девушке хотелось увидеть, чем закончится эта история, и Коломба не стала возражать, ведь, помимо прочего, Бригитта была их официальной переводчицей.

Перед отъездом они нашли на «Airbnb» загородную виллу и забронировали ее с кредитки Андреаса. Если они найдут Кьяри, как теперь называл себя Хайнихен, им понадобится спокойное место для разговора – особенно если он не выразит желания сотрудничать.

Они выехали из Берлина в первой половине дня, но, поскольку Данте, как обычно, постоянно останавливался, поездка в Ульм заняла девять часов. Время пролетело для него почти незаметно, потому что Бригитта оказалась занятной собеседницей и проявляла к нему столько любопытства, что проливала бальзам на его эго.

– Вы с Коломбой давно знакомы? – спросила она Данте после второй остановки.

– Два года, – ответил он. – С тех пор, как ее шеф прислал ее ко мне, чтобы она убедила меня сотрудничать с полицией.

– А раньше ты с ними не сотрудничал?

– Никогда не любил копов. А они меня. Но Коломба – особый случай.

– Я сначала подумала, что вы пара. Потом увидела, что вы спите отдельно. Или вы просто не хотите меня смущать?

– Коломбе никогда не было дела, что подумают другие. Но мы просто друзья.

– И ты не гей.

Данте лукаво улыбнулся:

– Нет, но, может быть, я еще не встретил того самого.

– Надеюсь, в ближайшем будущем не встретишь.

Данте так отвык от флирта, что не сразу сообразил, что происходит.

– А! Упс.

Бригитта шутливо ударила его по плечу:

– Упс? Я тут из кожи вон лезу, чтобы тебя склеить, и все, что ты можешь сказать, – это «упс»?

– А ты разве не лесбиянка?

– Откуда ты взял?

– Коломба в этом уверена.

– Так вот почему она спит в одежде! – Бригитта впервые за пару дней искренне расхохоталась. – Слушай, ну я попробовала с парой подруг, но мне не очень-то понравилось.

Данте ухмыльнулся:

– Если у тебя остались фотки, я бы с удовольствием взглянул.

На этот раз девушка ударила его посильнее:

– Мы еще не так близки.

– Ты права.

Бригитта пристально посмотрела на него:

– И не сблизимся, так?

– Ничего не имею против свободной любви, но сейчас у меня слишком забита голова.

– И занято сердце.

Данте промолчал.

– Коломба знает?

– Кто сказал, что я говорил о ней? – сказал Данте и вздохнул, поняв, что отпираться бесполезно. – Я веду себя как подросток, да?

– Подросток бы тут же на меня запрыгнул.

Данте угрожающе осклабился:

– Еще не поздно.

– Не давай обещаний, которых не можешь исполнить. Ну так почему ты ей не признаешься?