– Сеньорита Дюпе, я очень хорошо понимаю вас. У вас пугающая ситуация. Я бы тоже боялся. Но если вы не расскажете нам, на этом дело не закончится. Ответы на эти вопросы захотят получить другие, и они могут не стараться войти в ваше положение.

Она повернулась к Афине:

– Вы добьетесь, что меня убьют. Соединенные Штаты этим знамениты. Используют вас в своих шоу, а потом бросают на произвол судьбы.

– Я этого не сделаю, – проговорила Афина, хотя не имела ни малейшего представления, как сумеет защитить ее. – Если вы знаете, кто убил его, обещаю, что добьюсь его экстрадиции…

– Вы что, сумасшедшая? Никакого суда не будет! Когда эти люди кого-нибудь убивают, во всех финансовых газетах им воздают хвалу. Потому что они поддерживают бизнес гробовщиков!

– Какие люди?

Она с горечью покачала головой:

– «АмиБанк»!

– Что вы имеете в виду?

– Он их видел вместе.

– Кого?

– Американца, который руководит охраной Пелегрини.

– Уильяма Ренсалера?

– Да! Так его звали. Роберт видел его с Пабло Мойей из «Групо АмиБанк».

Фортунато выпрямился на стуле, в глазах полыхнуло пламя.

Поле́ продолжала говорить, то и дело останавливаясь, пугаясь собственных запретных слов:

– Роберт раньше встречался с этим Уильямом Ренсалером в доме Пелегрини, а поскольку они оба американцы, они немного поболтали. Он знал только, что Ренсалер занимался у Пелегрини вопросами безопасности, и все, больше ничего. Через несколько недель он случайно увидел Пабло в центре и пошел за ним, думая, что тот обрадуется неожиданной встрече. Пабло подходил к лимузину с затемненными окнами, и Роберт поспешил догнать его, пока тот не захлопнет дверцу и не исчезнет. Когда он заглянул в машину, там сидел Ренсалер, американец, которого он встречал у Пелегрини. Сначала он ничего не понял. Но потом, когда газеты подняли шум о взятках, которые Пелегрини раздавал в почтовой службе, у Роберта родилась гипотеза, что Ренсалер – самый настоящий шпион, что на самом деле он работает на «АмиБанк», подрывая Пелегрини изнутри, и передает его врагам информацию, а те, в свою очередь, снабжают ею журналистов вроде Рикардо Беренски. И это, да, именно это напугало его, потому что он оказался третьим лишним. Но он так доверял Пабло! – воскликнула она с болью в голосе. – Надо же, этот идиот доверял Пабло!

У Поле́ снова полились слезы, и Афина повернулась к Мигелю. Он сидел, напряженно уставившись в стол, как будто там перед ним разворачивалась какая-то картина. Это настолько поразило ее, что она не стала спрашивать ничего, кроме самого очевидного:

– Не могли Ренсалер и Пабло Мойа и в самом деле убить Роберта, чтобы обезопасить свои дела?

Фортунато прижал руки к вискам.

– Помолчите, – промолвил он.

– Мигель…

– Пожалуйста! Ничего не говорите!

Она послушалась, обменявшись беспокойными взглядами с француженкой, которая нервозно посматривала в окна и на двери.

– Это Ренсалер, – сказал Фортунато почти самому себе. – Это была операция в операции. Пелегрини хотел отвадить Уотербери от своей жены. Ренсалеру нужно было отправить его на тот свет, так как он знал, что потом, если понадобится, он с «АмиБанком» сможет списать убийство на Пелегрини. Организовал же это Пелегрини с помощью Сантамарины. Ренсалер, таким образом, остался в стороне, но кому-то из участников похищения он заплатил, чтобы Уотербери не остался в живых. Все это дело рук Ренсалера.

– Но Фабиан ни разу не упомянул Ренсалера!

Комиссар с отвращением вздохнул и, прежде чем ответить, несколько мгновений молча смотрел на нее:

– Потому что это на него работает Фабиан.

Картина складывалась настолько отчетливая, что после такого количества лжи в это верилось с трудом.

– Значит, вы полагаете, что Пабло Мойа заказал своего друга?

– Я полагаю, что, возможно, Мойа узнал об этом потом, но ему ничего другого не оставалось, как помалкивать. Банкиры всегда держат нос по ветру и берегут свой капитал.

Она вспомнила, каким жалким, будто запертым в своем маленьком комфортабельном аду, выглядел Мойа во время их беседы. Вероятно, для него все обойдется. У таких, как он, обычно обходится.

– Но зачем Фабиану было рассказывать нам про Поле́, если через нее мы могли выйти на Ренсалера?

– Эту ошибку они, я уверен, и собираются исправить. – Сказав это, он посмотрел на Поле́, и женщину охватила дрожь. Во время разговора, когда становилось все яснее, что Пабло замешан в убийстве Уотербери, она все больше и больше нервничала.

– Не беспокойтесь, – успокоила Афина француженку. – Все будет хорошо.

Несмотря на то, что ее слова, по-видимому, все-таки не успокаивали женщину, Афина пребывала в состоянии какого-то необычного возбуждения. С этой информацией она в состоянии открыть дело, расшевелить судью Хохт, которой все смертельно боятся, и привлечь дюжину журналистов, чтобы вытащить на свет божий прячущихся в тени людей вроде Уильяма Ренсалера и Пабло Мойи вместе со всеми их коррумпированными хозяевами.

– Вы даже не представляете, что это значит, ведь верно? – спрашивала она у француженки. – С вашими показаниями мы можем начать настоящее расследование. Вы можете сделать такое…

Фортунато остановил ее, дотронувшись до руки танцовщицы:

– Дочка, дай-ка мне твою сумочку.

Она подала ему сумочку, и он повернулся всем телом, чтобы оказаться лицом к стене, и открыл ее. Кошелек и пара туфель с квадратным каблуком для танго. Фортунато сунул руку внутрь своего пиджака и, к великому изумлению Афины, вытянув три толстые пачки стодолларовых купюр, положил их в сумочку. Застегнув молнию на сумке, он опустил ее на колени Поле́.

– Здесь тридцать тысяч долларов. Возвращайтесь во Францию и держите язык за зубами. Если вы останетесь здесь, вас убьют. Как убили Уотербери.

Афина была слишком поражена, чтобы рассердиться:

– Мигель, что вы делаете? Это…

Комиссар продолжал негромко говорить француженке:

– Афина не сможет вас защитить. Не смогу и я. Вас уже разыскивают. На вашем месте я бы не мешкая уехал, прямо этой же ночью. Даже не укладывайтесь.

Tanguera дрожала от страха, переводила взгляд с одного на другого и держалась за сумочку.

– Кто вы? Вы не адвокаты или… профессора! – Она вскочила.

– Поле́! Погодите минутку. Я и в самом деле…

– Хватит! Я ухожу! – Она сделала шаг от стола.

Афина встала:

– Нет! Ну пожалуйста, Поле́. Нам нужно наказать убийц Роберта!

La Francesa посмотрела сначала на одного, потом на другого из них, ее колотило от страха и неверия.