Навстречу ей с громким лаем выскочило огромное мохнатое существо. Алла любила животных и сразу поняла, что пес безопасен. Она не знала, что это за порода, но сообразила, что собака скорее охотничья, нежели бойцовская. Поэтому она бесстрашно положила руку на гигантскую голову и тут же удостоилась слюнявого приветствия. Дверь дома отворилась, и на пороге показался Князев, в футболке и джинсах. Привыкнув видеть его в белом халате, Алла подумала, что ей нравится, как сидит на его ладном, стройном теле неформальная одежда.

— Вы? — удивленно пробормотал он. — Жук, ко мне!

Пес повиновался.

— Что-то случилось?

— Вы мне скажите, — ответила Алла.

— Не понимаю…

— Речь об Алсу Кайсаровой.

— Ну тогда давайте зайдем внутрь.

Войдя, Алла окунулась в атмосферу уюта. Еще одна неожиданность в жилище, где живут одни мужчины! В интерьере отсутствовали излишества, маленькие фенечки, которыми женщина обычно украшает свой дом, но и на холостяцкую берлогу не похоже. Жук, свернувшись калачиком на ковре, погрузился в блаженную дрему.

— Так что там об Алсу? — спросил Мономах, когда Алла устроилась на диване.

— Вы знали, что она убийца?

— Знал.

— И позволили ей уйти?

— Ну задерживать ее не в моей компетенции!

— Вы могли позвонить мне! Вы же сделали это, когда привезли отчет патологоанатома?

— Тогда я не знал, что происходит.

— Она ваша любовница?

— Была.

— И поэтому вы ее отпустили?

— Нет.

— А почему?

— Потому что она больна, и ей требуется психиатрическая помощь.

— Она убивала людей!

— Из жалости.

— Всех — из жалости?

Он помедлил, прежде чем ответить.

— Вам и мне не понять, — произнес он, наконец. — Потому что мы — нормальные… По крайней мере, хочется в это верить. Ценностные ориентиры Алсу иные, чем у нас.

— Она считает себя господом богом!

— Во всяком случае, его орудием, ангелом смерти. Вы знаете, что на Западе такой диагноз существует официально?

— Что-то слышала.

— А у нас — нет. Я не уверен, что Алсу признали бы душевнобольной.

— Но вы уверены, что родители займутся ее лечением? А вдруг отец просто-напросто отправил дочурку за границу, на курорт? Может, Алсу даже пройдет переподготовку и продолжит работать по профессии… Продолжит убивать?

Князев вскинул голову, в его глазах Алла прочла тревогу.

— Кайсаров обещал, что Алсу близко не подойдет ни к одному медицинскому учреждению!

— И вы поверили?

Мономах и сам спрашивал себя, не допустил ли роковую ошибку. Он решил, что Кайсаров — человек слова, но Алсу — его дочь, а на что не пойдет отец ради счастья ребенка? Вдруг Суркова права, и он выпустил джинна из бутылки, подвергнув опасности пациентов?

— Как вы узнали об Алсу? — спросил он.

— Так же, как и вы. Только мне было сложнее, ведь у меня нет ваших ресурсов, да и ваши сотрудники не слишком-то хотели помогать! Должна заметить, у вас недюжинный детективный талант, раз вы сумели вычислить Кайсарову — вам бы со мной работать!

— Спасибо, меня устраивает моя должность. Вы что-то знаете об Алсу, чего не знаю я?

— Она не пыталась с вами связаться?

— Звонила. Сказала, что находится в Эмиратах, в частной клинике.

— Это правда, — кивнула Алла. — Я проверяла. Кайсаров вас не обманул — он действительно поместил дочь в клинику. Что будет дальше — одному богу ведомо, но на данный момент она безопасна. Однако мое мнение неизменно: место Алсу либо в тюрьме, либо, если будет доказана ее невменяемость, в психбольнице. Не такой, где вокруг цветут персиковые деревья и поют птички, а пациентам делают спа-процедуры!

— А вы, Алла Гурьевна, когда-нибудь были в психушке? — неожиданно спросил Князев.

— Приходилось, по долгу службы.

— Вам не показывали того, что видим мы, медики. В молодости меня посещала шальная мысль: а не пойти ли в психиатры? Меня вдохновляли работы Фрейда, Альцгеймера и Ломброзо, и я надеялся внести свой вклад не только в медицину, но и в науку. Однако, попав впервые в корпус для буйных больных, я сделал вывод, что не смогу работать в этой профессии.

— Говорят, психиатр — сам пациент номер один, — хмыкнула Алла. — Вы пожалели Алсу?

— Моя жалость ей не требовалась — неужели вы всерьез полагаете, что Кайсаров не напряг бы свои обширные связи, чтобы она не попала под суд? Да и в любом случае без признания Алсу вам не доказать ее вину. Тела больных, которых она убила, подверглись кремации. Значит, эксгумация с целью доказать, как именно они умерли, невозможна.

— Есть отчеты патологоанатомов…

— Которые при желании и неограниченных средствах можно оспорить. А кроме них, нет ничего! Корыстные мотивы у Алсу отсутствовали, свидетели — тоже, ведь она была врачом в нашей больнице и могла появляться в любом отделении, где проводила консультации.

— Но вам-то она призналась?

— Я не записывал наш разговор, — покачал головой Князев. — Если спросят, буду отрицать, что он когда-либо имел место.

— А как же наказание? — спросила Алла. — Неужели вас не волнует справедливость?

— Целесообразно ли застрелить тигра за то, что он убивает антилопу?

— Неподходящий пример! Тигр нуждается в пище и потому убивает.

— Я говорю о природе. Тигр убивает, потому что это заложено в его натуре. В натуре психически больного человека тоже существует определенная программа, или, если хотите, сбой в программе — с общепринятой точки зрения. Вот почему он ведет себя так, а не иначе и не может поступать по-другому. Посадите его за решетку или в палату, напичкайте психотропными препаратами — это ничего не изменит. Существуют заболевания, поддающиеся лечению, но диагноз Алсу к таким заболеваниям не относится. Для ее излечения требуется изменить образ мышления, а это невозможно. Но возможно изолировать ее от привычной среды, устранив главный раздражитель.

— Пациентов?

— Именно. Что и сделал ее отец. Надеюсь, что, сам являясь медиком, Кайсаров понимает, что полное излечение Алсу не грозит, поэтому он сделает все, чтобы не допустить ее возвращение в медицину. В остальном она абсолютно безвредна.

Произнеся эту фразу, Мономах вдруг подумал, что говорит не всю правду. Да, Алсу «помогла» нескольким пациентам умереть, но Суворова умерла не потому, что девушка ее пожалела. Она призналась, что хотела устранить проблему, которую пациентка представляла для него. Этот поступок не вписывался в диагноз. Вдруг он все же совершил ошибку, позволив Алсу уйти? Но теперь он в любом случае ничего не мог поделать…