Он не сомневался, что рано или поздно земная цивилизация должна была породить Систему или нечто сходное с ней. Слишком много случалось на Земле странного, такого, с чем не справлялись ни Интерпол, ни спецслужбы, ни армейские разведки, ни дипломаты, ни сыщики, ни медики. Ирак торговал детьми – живым сырьем для биопротезов; Иран, непонятно как и где, закупал ядерное сырье, наращивал военную мощь, скалил зубы на грязных гяуров, а заодно на единоверцев-мусульман; в Китае и Штатах вовсю трудились над бактериологическим оружием; по Европе, да и по всем остальным материкам гуляли всякие смертоносные штучки, разворованные двадцать лет назад из российских арсеналов. Все это, собственно говоря, к задачам Системы не относилось, хотя и частично подпадало под юрисдикцию ВДО. Такие сведения полагалось передавать в правительственные органы заинтересованных держав вместе с краткими сводками о продвижении секретных проектов, подобных операции «Blank», и поиске людей, владевших каким-либо необычным даром.

Но если существовала передача информации, то утечка становилась почти неизбежной, и Винтер давно смирился с таким вероятным поворотом событий. Главным для него было сохранить целостность Системы, ибо в глазах командора Восточно-Европейской цепи Система являлась чем-то гораздо более значительным, нежели еще одна очередная спецслужба, пусть и созданная с почти фантастической, немыслимой в прошлом целью. Он полагал, что, быть может, в ней таится зерно к всепланетному объединению, более продуктивному и действенному, чем ООН, ибо всякий союз, слияние, объединение быстрей всего достигаются перед лицом внешней угрозы. Он был искренним энтузиастом создания ВДО, которое стало возможным после краха тоталитарного советского режима, когда, с одной стороны, разоружение сделалось насущной задачей и эта благая цель смогла обеспечить Системе надежное прикрытие, в то время как с другой – возникли предпосылки к сотрудничеству в самых неожиданных и невероятных областях. Но даже при таких благоприятных условиях проект Системы вынашивался и зрел не меньше десяти лет, еще с начала девяностых годов прошлого века, и превратился в реальность не так давно – в две тысячи третьем. Впрочем, организация активно функционировала лишь последние девять-десять месяцев; все, что было до того, являлось подготовкой.

Этих десяти месяцев, по мнению Винтера, вполне хватило бы, чтоб некий потенциальный враг сумел расшифровать истинные цели ВДО и перейти в атаку. Возможно, все вершившееся сейчас в одном из северных подразделений Восточно-Европейской цепи и нужно было рассматривать как такую атаку, в чем Винтер видел некий положительный результат. Любые активные действия заставят противника раскрыться, а это уже прогресс! Правда, Система еще не подготовилась к глобальному отпору, но в случае серьезных неприятностей почти каждое из ее автономных и независимых звеньев можно было отсечь – отсечь мгновенно, прекратив все контакты и связи. И сейчас Винтер не мог избавиться от мысли, что ему, вероятно, придется пожертвовать звеном С, расплатившись таким образом за новую информацию.

Он холодно подумал, что цена эта весьма высока, даже если забыть о Докторе. Но о нем-то как раз забывать и не следовало! Красноглазый экстрасенс являлся одним из самых важных и незаменимых элементов Системы, ибо подобного специалиста – пусть в иных, не столь экзотических областях – пока что найти не удалось. Ни телепатов, способных обнаружить инородное присутствие и разобраться в намерениях чужаков, ни телекинетиков, которые могли бы вышвырнуть пришельцев со звезд в те бездны, откуда они прибыли на Землю.

Разумеется, имелись «слухачи», владевшие в какой-то мере даром телепатии и предвидения, однако слишком смутным и неопределенным, чтобы на него можно было делать серьезную ставку Но кто ведал, доступны ли отдельным личностям, этим еще не найденным Системой талантам, более точные прогнозы? Сей вопрос оставался столь же смутен и неясен, как и пророчества «слухачей». После многолетних бесплодных поисков некоторые специалисты Системы пришли к выводу, что истинных телепатов не существует вовсе, ибо дар этот губителен для человеческого разума. В самом деле, если полагать, что телепатия является врожденным качеством младенца, то такое дитя с неизбежностью превратится в идиота, поскольку в младенчестве не способно заэкранировать свой мозг от потока чужих и непонятных мыслей – разумеется, если подобная экранировка сама по себе не является врожденным свойством. И лишь в том случае, если ментальный дар возник в более зрелом возрасте – скажем, у подростка – и если его носитель вовремя сумел обуздать свой "необычный талант, у него появлялись шансы превратиться в настоящего телепата.

Но с телекинетиками складывалась иная ситуация. Казалось бы, врожденный дар телекинеза не мог свести ребенка с ума, в силу чего возможность обнаружить такую аномалию выглядела весьма реальной. Весьма реальной – если не учитывать всех привходящих обстоятельств! Например, того, что телекинетики не осознавали своих способностей и не умели ими управлять. Обычно их дар просыпался в минуты сильного душевного напряжения – стресса, когда они, сами того не ведая, принимались хаотически манипулировать предметами и электромагнитными полями, что, в частности, могло служить объяснением полтергейста. В этой сфере, в отличие от чисто ментальных проявлений (которые самому носителю трудно не заметить и не ощутить), установление причинно-следственных связей являлось гораздо более трудоемким занятием, результаты же относились к области смутных догадок. Так, кое-кто полагал, что целый ряд стихийных катастроф на самом деле вызван неосознанными действиями телекинетиков, а зловещий Бермудский треугольник – не что иное, как гигантских масштабов полтергейст.

В такой ситуации Доктор, чей дар был твердо установленным фактом, являлся немаловажной ценностью, жертвовать которой Винтер не хотел, да и не мог ни при каких обстоятельствах. Он понимал, что наблюдает почти невероятное стечение обстоятельств: с одной стороны, неведомый враг наконец-то готовился перейти в атаку, с другой – атака эта ожидалась именно там, где обнаружили Доктора, где сей уникум трудился уже без малого год Трудился с превосходным результатом – достаточно было вспомнить про Решетку, про Стражей, про бетламин и другие полезные раритеты, извлеченные прямиком из снов – или, быть может, с другого края Галактики.

Что ж, если эс-ноль-первый рассчитывал вызвать огонь на себя, то, сколь бы далеко ни разлетелись искры, объекту Д надо было гарантировать безопасность. Здесь имелся лишь один надежный способ – срочная эвакуация, и Винтер в какой-то момент уже подготовил необходимую директиву, но затем peunut не торопиться. Что-что, а поспешность не относилась к числу его недостатков; он принимал взвешенные решения, предпочитая думать долго, но действовать быстро. Пока же оснований для таких действий не было, и представлялось разумным выждать три-четыре дня, понаблюдав, как станут развиваться события

Возможно, эс-ноль-первый, руководитель питерского звена, сумеет овладеть ситуацией. Этого Винтер тоже исключить не мог, ибо эс-ноль-первый был из лучших агентов – матерый волк, стреляный и битый, хоть и склонный временами к излишней торопливости. В своем роде не меньшая ценность, чем Доктор, с сожалением подумал он, пряча в стол директиву насчет эвакуации.