— Да.

— Не хотите ли присесть? — вновь обратился он к Себастиану, указывая рукой на свободное кресло напротив Ваньи.

— Папа, я уверена, что у Себастиана есть другие дела. У нас довольно сложное расследование.

Себастиан встретился с Ваньей взглядом. Уж не мольбу ли он увидел? Во всяком случае, не оставалось сомнений в том, что она отнюдь не мечтает о его присутствии.

— Нет-нет, время у меня найдется.

Себастиан снял мокрое пальто и, прежде чем сесть, бросил его на спинку кресла. Он непрерывно наблюдал за Ваньей — с улыбкой, взглядом, который невозможно было истолковать иначе как вызывающий. Он наслаждался, видя, что это злит ее еще больше, чем то, что он не ушел.

— Я не знал, что ты читала мою книгу, — сказал ей Себастиан, опускаясь в кресло. — Ты мне не говорила.

— Наверное, не успела.

— Книга ей страшно понравилась, — вставил Вальдемар, не замечая, как взгляд дочери мрачнеет с каждым его словом. — Она чуть ли не заставила меня ее прочесть. Думаю, книга стала одной из причин того, что Ванья пошла работать в полицию.

— Ой, неужели? Как приятно слышать. — Себастиан с довольным видом откинулся на спинку кресла. — Подумать только, что мне удалось так на нее повлиять.

Игра окончена. Себастиан улыбнулся Ванье самой широкой улыбкой, на какую был способен. Больше последнее слово никогда, никогда не останется за ней. Об этом только что позаботился ее любимый папа.

* * *

Микаэль позвонил Урсуле с вокзала и поинтересовался, собирается ли она с ним встретиться или ему отправляться прямо в гостиницу? Урсула выругалась про себя. Она не забыла о том, что он приезжает, правда, за весь день ни разу об этом не подумала. Урсула бросила взгляд на часы. День получился чертовски длинным и еще не закончился. Она стояла в спальне Грота и как раз намеревалась заняться двустворчатым шкафом с аккуратно сложенными рубашками, пуловерами, нижним бельем, носками и всем прочим, что Рагнар не считал нужным вешать на плечики, расположенные на расстоянии ровно три сантиметра друг от друга. Сперва Урсула хотела попросить мужа часок подождать. У нее было плохое настроение. Ее раздражало отсутствие конкретных находок. Она начала с оружия, но сразу поняла, что толку не будет. Признаки того, что из оружия недавно стреляли, конечно, имелись, но ведь Грот занимается спортивной стрельбой. При отсутствии пули, с которой можно сравнить, такая информация бессмысленна. Оставшаяся часть кабинета ничего не прибавила. В письменном столе, в секретере возле окна, на стеллаже с книгами — нигде ничего нет. Возможно, что-нибудь имеется в компьютере, но им потом займется Билли. Ванная комната тоже принесла разочарование — даже ни единого волоска в канализационных трубах.

А теперь в трубке звучал голос мужа. Микаэль настаивал на своем, ведь она сама просила его приехать. Время близится к ужину, и ей же все равно надо поесть? Урсула сдалась, спустилась по лестнице и заглянула на кухню, где Билли осматривал шкафы и ящики.

— Я ненадолго отлучусь. Вернусь через час или два.

Билли посмотрел на нее с изумлением:

— О’кей.

— Я возьму машину?

— А куда ты?

— Мне надо поехать… поужинать.

Билли ничего не понимал. Он не мог припомнить, когда Урсуле в последний раз требовалось отлучиться, чтобы поесть. В его глазах она была женщиной, живущей исключительно на бутербродах в пластиковой пленке, покупаемых на бензоколонках и поедаемых на разных местах преступлений.

— Что-нибудь случилось?

— Приехал Микаэль.

Билли кивнул, изо всех сил пытаясь изобразить понимание, хотя ему это казалось все более и более странным. Микаэль — муж, которого Билли видел один раз в течение десяти минут, когда тот забирал Урсулу с ежегодной рождественской вечеринки, — приехал в Вестерос, чтобы с ней поужинать.

Что-то явно произошло.

Урсула вышла из дома и раздраженным шагом направилась к припаркованной машине. Открывая дверцу, она вдруг сообразила, что на мгновение забыла о цели приезда Микаэля в Вестерос.

Злиться-то надо не на Микаэля.

Отнюдь.

Он ни в чем не виноват. Уже достаточно плохо, что она использует его в своих целях. Ведь он воображает, будто она позвонила, потому что соскучилась и хочет его видеть, а не потому, что его присутствие должно послужить уроком Торкелю.

Надо быть с ним поласковее, все время помнить об этом, наказывать ведь следует другого человека.

Урсула села в машину и достала мобильный телефон. По пути в центр она сделала два быстрых звонка. Один в полицию, чтобы убедиться в том, что Торкель никуда не ушел, другой Микаэлю, чтобы договориться о месте встречи. Потом сбавила скорость, чтобы наверняка приехать позже него. Включила радио, немного послушала и дала голове отдохнуть.

Шар запущен.

Наказание определено.

* * *

— Привет, Торкель.

Торкель обернулся и сразу узнал высокого темноволосого мужчину, сидевшего на одном из диванов перед комнатой дежурного. Торкель кивнул ему, изо всех сил стараясь улыбнуться:

— Микаэль, рад тебя видеть. Урсула говорила, что ты приедешь.

— Она здесь?

— Насколько я знаю, нет, но я уточню.

— Не беспокойся, она знает о том, что я здесь.

Торкель снова кивнул. Выглядел Микаэль хорошо. В темных волосах у висков угадывались отдельные седые волоски, но это ему только шло. Они с Микаэлем были примерно ровесниками, но Торкель не мог избавиться от ощущения, что выглядит старше и измученнее. Он стареет не столь красиво, а на внешности Микаэля не отразилось даже то, что ему довелось пройти через периоды борьбы с алкогольной зависимостью. Он, напротив, выглядит более спортивно и бодро, чем когда-либо.

«Наверняка, дело в генетике», — подумал Торкель, но все же стал размышлять над тем, не приобрести ли ему абонемент в спортзал. Они немного постояли молча. Торкелю совершенно не хотелось показаться неприветливым, но он никак не мог сообразить, что бы сказать. За неимением лучшего он решил пойти по проторенной дорожке — разыграть надежную карту.

— Кофе? Хочешь кофе?

Микаэль кивнул, и Торкель направился ко входу, провел своей карточкой по кодовому замку и придержал стеклянную дверь, пропуская Микаэля. Они пошли через офисное помещение к столовой.

— Я читал об этом убийстве. Похоже, расследование не из легких.

— Да, так и есть.

Торкель шел впереди молча. За все годы они с Микаэлем встречались считаные разы. В основном в начале, когда Урсула только перешла к нему в отдел. Тогда Торкель приглашал их вдвоем домой к себе и Монике. Раза два или три. В то время они с Урсулой были исключительно коллегами и общались только вместе со своими половинками. Пока у них не возникли гостиничные отношения. Сколько же времени они уже продолжаются? Четыре года? Пять, если считать тот поздний вечер в Копенгагене. Вечер, который по крайней мере Торкель, покрываясь холодным потом от угрызений совести, называл единичным эпизодом, который больше никогда не повторится. Так было тогда.