Велвет говорила, каким высокоморальным человеком был Акбар. При его дворе были даже иезуиты, а их дочь крестили по христианскому обряду.

Узнав, что Алекс жив, Могол ни минуты не сомневался, должна ли возвращаться к мужу Велвет, хотя Гордон был ей мужем всего несколько месяцев, а Акбар почти два года и у них уже был ребенок.

Но нарушить свои принципы Могол не мог. И поскольку Велвет не хотела ехать по собственной воле, ее опоили дурманом и повезли насильно. Ребенка ей взять не позволили, поскольку правитель знал о предрассудках, бытующих в западных странах. Он знал, что найдутся люди, которые назовут его дочь незаконнорожденной, хотя по законам ее родины, страны, где она родилась, девочка не только законно появилась на свет, но была принцессой из королевского дома Могола.

— Конечно, конечно, — согласился король. — В ваших рассуждениях я не вижу изъяна — она принцесса, но некоторые, я полагаю, не согласятся с этим.

— Спасибо, ваше величество. — Глаза Велвет потемнели от слез. Хоть некоторые и называют короля «мудрейшим из дураков во всем христианском мире», но человек он, без сомнения, мягкий и добросердечный, сразу все понял.

— К сожалению, Сибилла Гордон, которую Алекс удочерил, а моя дочь вырастила с любовью, ревнует родителей к сводной сестре. Мы увещевали ее, но безрезультатно.

— Девчонку надо выпороть и подержать на хлебе и воде. Это приводит в чувство непослушных детей. А сейчас, леди де Мариско, пожалуй, я удалюсь в спальню. Наверное, вы знаете, на рыбалку поднимаются рано.

Когда король с лордом Лесли покинули зал, семья Скай снова расселась за столом. Вновь наполнили вином бокалы и принялись обсуждать прошедший вечер.

— Когда я сказала, что Сибилла должна завтра возвращаться домой, я имела в виду именно это, — сказала Скай зятю.

— Я и не спорю с вами, — ответил он ей. — Она вела себя безобразно и не может находиться в приличном обществе. Пусть до поздней осени посидит в Дан-Броке. Ей обещано место в свите королевы Анны, и отступить от слова мы теперь не можем.

— Если мы отошлем домой девочку, сердце ее будет разбито, — решилась заступиться за Сибиллу Велвет. Ее добрая душа разрывалась от жалости к дочери.

— Она сама во всем виновата, — резко ответил Алекс.

— Может быть, Яков и прав и мне следует хорошенько ее выпороть. Она этого заслуживает.

— Мама! — всхлипнула графиня Брок-Кэрнская, поворачиваясь к Скай.

— Нет, Велвет, ей нельзя оставаться, — ответила та на невысказанный вопрос дочери, — хотя я понимаю, что она поступила так из боязни, что ее сводная сестра показалась лорду Лесли привлекательнее, чем она. Если бы я так не разозлилась, то посмеялась бы, когда граф Гленкирк пересказывал ее бредни. Он наверняка дословно цитировал ее. Позорная плотская связь… Несчастные обстоятельства. Как вам это нравится! — И Скай расхохоталась.

— Девчонка должна знать, к каким последствиям может привести ее поведение, — сердито сказал граф Брок-Кэрнский. — Ты ее испортила, Велвет.

— Я испортила? — Велвет выглядела разъяренной. — Не я одна ее портила, Алекс Гордон! Вспомни, как ты носился с девчонкой. Это ты вбил ей в голову историю семьи Гордонов и то, что она родственница короля. Отчасти я повинна в том, какой она стала, но ты должен признать и свою ответственность.

— Утихомирьтесь оба, — приказала им Скай. — Ссора ни к чему не приведет. Вы родители Сибиллы и должны заставить девушку понять, что ее поведение несносно, и ее величество королева Анна не потерпит такую распущенность. Если она не хочет потерять место при дворе и опозорить семью, то должна держать себя в руках.

Гордоны из Брок-Кэрна покинули большой зал Королевского Молверна и отправились в свои покои. Там на своей кровати они нашли спящую с заплаканным лицом Сибиллу.

— Ох, Алекс, — прошептала Велвет, и ее мягкое сердце дрогнуло.

— Она меня не растрогает. И тебе запрещаю жалеть ее. — Он ободряюще стиснул руку жены и сказал твердым голосом:

— Сибилла! Просыпайся! Мать и я хотим с тобой поговорить.

Девушка медленно села на постели и испуганно смотрела на них.

— Ты говорил с графом Гленкирком о нашем союзе? — спросила она. — Что он ответил? Возьмет он меня в жены? Правда ведь, папа, он самый красивый мужчина?

Алекс Гордон почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Как могло случиться, что Сибилла вдруг стала похожа на Аланну Вит, женщину, с которой он прижил свою дочь? Такое же себялюбие, как у Аланны. Граф Брок-Кэрнский мрачно покачал головой.

— Я не собираюсь говорить с Гленкирком. Ты меня понимаешь, Сибби? Ты вела себя безобразно, опозорила и семью матери, и меня самого. Какой мужчина захочет себе такую жену? Может быть, находясь при королеве Анне, ты и произведешь на него впечатление. Вот тогда я и поговорю с графом.

— Это несправедливо, — всхлипнула Сибилла. — Несправедливо, что я должна страдать из-за Жасмин. Это все из-за нее.

— Нет, дочь, из-за тебя самой, — строго возразил отец. — Ты не можешь винить Жасмин. А теперь иди в свою кровать. На рассвете ты отправляешься в Дан-Брок.

— Мама! — Сибилла вцепилась в Велвет. — Пожалуйста, не отсылай меня! Пожалуйста, не отсылай!

— Справедливое наказание надо принимать с кротостью, — сказала Велвет, гладя волосы дочери.

— Дело решено. Поцелуй нас и отправляйся в кровать, — распорядился Алекс Гордон.

— Не буду! — Сибилла топнула ногой и выбежала из комнаты.

— Ох, Алекс, что нам с ней делать? — зарыдала Велвет.

— Держись твердо, дорогая, — ответил ей муж. — Сибилла отбилась от рук. Признаюсь, к стыду, что должен был приструнить ее раньше, пока она не обидела Скай и Адама.

— И Жасмин тоже, — добавила Велвет.

— Жасмин, — медленно проговорил граф Брок-Кэрнский. — Вот еще одна проблема, которую предстоит решить.

— Может быть, с отъездом Сибиллы в Дан-Брок, — предположила жена, — ты узнаешь ее получше.

— Может быть, — повторил граф с отсутствующим видом и поцеловал супругу.

На зиму двор снова переехал в Уайтхолл[16], и молодая английская знать не пропускала ни одного увеселения. В этом году при дворе появилось много новых лиц.

— Мне говорили, у королевы две новые фрейлины, — заметил юноша с темными мрачными глазами.

— Одна из них — наследница из Линкольна с совершенно лошадиным лицом, — ответил ему товарищ — парень огромного роста с льняными волосами. — Пусть ее забирают наши шотландские соотечественники. Им все равно, кого брать в жены. Лишь бы было английское и с тугим кошельком.