Дискреционная кредитно-денежная политика, проводимая национальными центральными банками, в этой новой системе будет сохранена. Однако от центральных банков, входящих в систему, будет требоваться сохранение фиксированной цены в золоте их валюты посредством модели поведения как покупатели и продавцы физического золота. Любой центральный банк, который воспримут как слишком неустойчивый в течение слишком длительного времени, обнаружит, что граждане выстроились у его дверей, и быстро лишится своего золота. Соглашения МВФ о золотых свопах, обеспеченные центральными банками, будут доступны для улаживания временных требований по урегулированию – эхо старой бреттон-вудской системы. Эти операции на рынке золота будут осуществляться прозрачно, чтобы вселить уверенность в процессе.

Важно, что у МВФ будут чрезвычайные полномочия по увеличению массы СПЗ с одобрения превосходящего большинства его участников, чтобы урегулировать мировой кризис ликвидности, но СПЗ и национальные валюты должны оставаться свободно конвертируемыми в золото в любое время. Если у граждан будет доверие к чрезвычайным мерам, система сохранит устойчивость. Если граждане сочтут, что создание денег осуществляется для спасения элит и рантье, последует массовое изъятие золота. Эти сигналы рынка будут работать как тормоз для злоупотреблений МВФ и центральными банками. В действительности демократическое мнение, выражаемое посредством рыночных механизмов, будет введено в мировую финансовую политику в первый раз со времен Первой мировой войны.

Маловероятно, что сторонники австрийской школы и традиционного золотого стандарта одобрят этот новый золотой стандарт, потому что у него есть неполное золотое обеспечение. Также маловероятно, что конспирологически настроенные лица поддержат этот подход, потому что он общемировой и имеет вид и функции нового мирового порядка. Даже более умеренные критики укажут, что эта система полностью зависит от обещаний правительств, а такие обещания в прошлом постоянно нарушались. Однако у нее есть положительное свойство – практичность, ее можно в действительности воплотить. Она решительно приступает к решению проблем дефляции, если США начнут действовать самостоятельно, и смягчит гиперинфляционный шок, который станет результатом, если не использовать частичное обеспечение. Новый золотой стандарт приближается к рекомендации Манделла о том, что оптимальная валютная зона – это мир, и возрождает вариант взглядов Кейнса на Бреттон-Вудс до того, как Соединенные Штаты настояли на главенстве доллара.

Наиболее серьезно этот стандарт решит три наиболее важные экономические проблемы сегодняшнего мира – падение доллара, сверхнормативную задолженность и драку за золото. Казначейство США и ФРС решили, что политика слабого доллара – это лекарство от недостаточного мирового роста. Их планом было породить инфляцию, увеличить номинальный совокупный спрос и положиться на США в вытаскивании мировой экономики из канавы, подобно трактору John Deere, прицепленному к комбайну по оси в грязи. Проблема в том, что решение США создано для циклических проблем, а не для структурных, с которыми в настоящее время сталкивается мир. Решение структурных проблем включает новые структуры, начиная с международной денежной системы.

Ни одна из бумажных валют в ближайшие десять лет не приблизится к тому, чтобы заменить доллар в качестве ведущей резервной валюты. Даже сейчас, когда от доллара начинают отказываться, а золото быстрыми темпами возвращается в сферу денежного обращения, и то и другое – вполне разумная реакция на политику слабого доллара США. США и МВФ должны вести мир к обеспеченным золотом СПЗ, что отвечает интересам Китая и России и в то же время оставляет США и Европу на ведущих резервных позициях. Мир не может ждать 10 лет, пока бумажные СПЗ, юань и евро сольются воедино в идеалистичном мире множества братских резервных валют Барри Айкенгрина. Риски слабого лидерства проявятся куда раньше, чем через десять лет.

Политика Федеральной резервной системы находится на перепутье, и возможные варианты – это зыбкие тропы во всех направлениях. Кредитно-денежная политика во всем мире достигла точки, где противоречия, заложенные за годы рыночных манипуляций, не оставляют вариантов выбора, где бы ни содержалось либо снижение деловой активности, либо катастрофический риск. Дальнейшее денежное стимулирование экономики может вызвать потерю доверия к деньгам; ужесточение политики заново запустит крах стоимости активов, который начался в 2007 г. Только структурные изменения в экономике США, лежащие за пределами компетенции ФРС, могут изменить это безвыходное положение.

Это было ясно к 2013 г., когда потерявшие терпение экономисты и политики ожидали активного оздоровления, которое они рьяно предвкушали с начала восстановления фондовой биржи в 2009 г. Ежегодный рост ВВП в США в IV квартале 2009 г. достиг 4 %, вызывая разговоры о признаках восстановления экономики на фоне знаков того, что экономика оправляется от худшей рецессии со времен Великой депрессии. Даже когда рост упал до 2,2 % ежегодных к II кварталу 2010 г., оптимистичный пиар продолжался, а тогдашний министр финансов Тимоти Гайтнер вел счастливые речи о «лете выхода из кризиса» 2010 г. Реальность осознавалась медленно. В 2011 г. ежегодный рост составил хилые 1,8 % и только немногим лучше – 2,2 % – в 2012 г. Затем, вопреки прогнозам ФРС и независимых аналитиков о том, что 2013 г. будет поворотным, рост упал снова, до 1,1 % в I квартале 2013 г., хотя оживился до 2,5 % в II квартале.

Экономика была в фазе, которой не наблюдалось в течение 80 лет. Это была ни рецессия, в строгом соответствии определению, ни активное оздоровление, как широко ожидалось. Это была депрессия, в точности как ее определял Кейнс: «…хроническое состояние донормальной активности в течение длительного периода времени без какой-либо выраженной тенденции либо к восстановлению, либо к полному краху»[263]. Цикличного восстановления не было, потому что проблемы в экономике были не цикличными, они были структурными. Следует ожидать, что в отсутствие структурных изменений эта депрессия продлится неопределенное количество времени.