В 1744 году система соцобеспечения замка Эдо пополнилась пенсионными выплатами. После 30 лет службы фрейлина получала пожизненное рисовое и денежное содержание — уникальное для XVIII века достижение. Девушки попадали в замок примерно в 20-летнем возрасте, так что к 50 годам многие получали пожизненное обеспечение. Эта система просуществовала 110 лет. В 1854 году бакуфу под бременем финансовых трудностей повысило трудовой стаж с 30 до 40 лет, что было равносильно отмене отставных выплат. Чтобы смягчить удар, их сохранили для тех, кто отслужил 30 лет, но выплачивали это содержание только два года. Получилось выходное пособие в рассрочку. А спустя еще 14 лет, в 1868 году, Большой внутренний покой перестал существовать.

На женской половине замка работа начиналась в 4 часа утра, с уборки коридоров и общих помещений. Служанки 20-го ранга (осуэ) неслышно подметали пол вениками из перьев диких птиц, чтобы не будить фрейлин. Один раз в десять дней проводилась генеральная уборка. В торце здания была устроена колодезная комната. Ключницы открывали ее в 6 часов утра. Закончив уборку, осуэ должны были наносить воды на целый день, наполняя расставленные в подсобных помещениях кадки. Отсюда фрейлины 15-го ранга (осаннома) носили воду на кухню, в комнаты высших по рангу фрейлин и в ванную главной хозяйки. В холодные зимние дни они же растапливали переносные жаровни и разносили их по спальням, чистили пепельницы, занимались другой работой.

Супруга сёгуна просыпалась ближе к 7 часам утра. К этому времени уборка и хозяйственые работы должны были быть завершены, а низшая прислуга была обязана позавтракать. Меню и дневной рацион женщин также различались в зависимости от ранга. Например, низшей прислуге, выполнявшей физическую работу, полагалось три го мелкозернистого риса в день, а фрейлинам 6-го ранга — пять го лучшего, крупнозернистого[33].

В 10 часов утра женскую половину посещал сёгун, и все фрейлины с правом личного контакта с ним ожидали его одетыми, причесанными и полностью готовыми к встрече. Пока фрейлин не было в их комнатах, горничные и прислуга наводили там порядок.

До обеда и после него все жили по собственному служебному графику. Служанки 20-го ранга тренировались носить паланкины. Когда замок посещала жена удельного князя или другая знатная дама, ее полагалось пронести по коридору в паланкине от общих палат до приемной супруги сёгуна. Делали это те же служанки осуэ. Причем поворачиваться к госпоже спиной носильщицам не полагалось, и тем из них, кто нес паланкин впереди, приходилось идти спиной вперед. Этому специально обучались. Работа у девушек была не из легких, зато заканчивалась немного раньше, чем у других — около 6 часов вечера. Затем они ужинали и возвращались в просторную общую комнату, которую делили со многими служанками низших рангов. Постель, небольшой шкаф для одежды, плетеная корзинка для личных вещей — вот и все имущество прислуги. Отдельные комнаты предоставлялись только фрейлинам 1-го и 3-го рангов, остальные жили в общих помещениях. Даже наложницы сёгуна жили по две-три, обычно вместе с фрейлиной 4-го ранга, которая служила им наставницей и гарантом.

“Развлекательницы” 11-го ранга (оцуги) в силу своих обязанностей ложились спать гораздо позже, только после хозяйки. Кроме того, им периодически приходилось подменять на противопожарном обходе служанок 18-го ранга (хинобан). После 9 часов вечера жизнь на женской половине замка постепенно замирала.

Согласно устоявшейся традиции, сёгуны Токугава брали в жены дочерей ближайших родственников императора или высшей придворной аристократии. Единственным исключением стал четырнадцатый сёгун Иэмоти, который в 1862 году женился на младшей сестре императора по имени Кадзуномия. Стремление воинской элиты породниться с аристократией оставалось неизменным в течение столетий, и в этом смысле эпоха Токугава ничем не отличалась от предыдущих. Высокое аристократическое происхождение супруги сёгуна во многом определяло ее образ жизни и распорядок дня на женской половине замка.

Повседневная женская прическа

Просыпаться ей положено было в 7 часов утра, как обычно и бывало. Дежурившая у постели фрейлина (тюро, 6-й ранг) обращалась к хозяйке с радостным утренним приветствием: “Как замечательно, что вы изволили проснуться” (омэдзамэ ни наттэ оёросю годзаимас). Факт прямого утреннего обращения к госпоже говорит о том, что расстояние между нею и фрейлинами было гораздо короче, чем между сёгуном и его прислугой. Никто не мог обращаться к сёгуну первым, хотя бы и в виде приветствия. Поэтому о его пробуждении дежурный камергер оповещал только прислугу. Оставаясь в постели, госпожа полоскала рот и ждала, пока ей расчешут волосы. За это время фрейлина 15-го разряда (осаннома), носившая в покои воду, поздравляла обитательниц женской половины с пробуждением госпожи (омэдзамэ омэдэто годзаимас). Все, кто работал до этого, стараясь не шуметь, начинали работать как обычно и шуметь. Женская половина входила в дневной ритм. Вообще утренние часы были самыми напряженными. Первым делом госпожа принимала ванну. К пробуждению ванна была наполнена и нагрета, дежурной фрейлине оставалось только разбавить воду до оптимальной температуры. Если вечером сёгун сообщал, что навестит жену, она принимала ванну во второй раз. После ванны следовал завтрак, в процессе которого госпоже одновременно делали прическу. Кушанье ей подавали сразу на десять персон. Два блюда проверялись на безопасность, одно она съедала сама, еще одно было запасным на добавку, оставшиеся шесть предназначались фрейлинам, прислуживающим хозяйке за столом. После завтрака прислуга накладывала толстый слой белил на лицо, шею и руки госпожи, и только зубы она чернила сама.

Утренний туалет первой леди

Токугавский канон женской красоты. Гравюра Судзуки Харунобу “Три красавицы годов Мэйва” (1764–1772)

На этом макияж был завершен, и хозяйку одевали. В течение дня она переодевалась не менее пяти раз: 1) перед завтраком, 2) перед встречей с мужем в 10 часов, 3) перед обедом, 4) перед ужином, 5) перед сном. Самая дорогая и красивая одежда надевалась после завтрака, для встречи с супругом на женской половине. Этот наряд менялся каждый день, и в семейной хронике Токугава летописцы фиксировали, во что была одета в тот день хозяйка замка.