Мае была хорошим биологом, только она специализировалась на биологии приматов. Она привыкла изучать мелкие популяции высокоорганизованных животных, у которых была иерархия доминантности и групповые лидеры. Мае привыкла к тому, что сложное поведение является результатом высоких умственных способностей животных. Ей трудно было понять мощную силу самоорганизации в очень большой популяции глупых и ограниченных существ.

В любом случае это было глубоко укоренившееся заблуждение, свойственное всем людям. Люди привыкли к тому, что в любой организации всегда есть кто-то главный. В государствах есть правительства. В корпорациях — советы директоров. В университетах — ректораты. В армиях — генералы. Люди привыкли считать, что без центрального руководства любую организацию захлестнет хаос, и организация будет не способна выполнить никакую существенную задачу.

С такой точки зрения крайне трудно поверить, что исключительно тупые существа, с мозгом меньше булавочной головки, способны строить сооружения, гораздо более сложные по конструкции, чем все, что было когда-либо построено людьми. Но на самом деле это доказанный факт.

Классический пример — африканские термиты. Эти насекомые строят похожие на замки земляные холмы до сотни футов в диаметре, с поднимающимися вверх шпилями высотой до двадцати футов. Трудно представить всю сложность создания подобных сооружений. Если бы термиты были размером с человека, эти холмы были бы небоскребами высотой в одну милю и около пяти миль в диаметре. И, как в небоскребах, в термитниках имеются внутренние архитектурные системы для подачи свежего воздуха, выведения наружу излишков тепла и углекислого газа и так далее. Внутри этих архитектурных конструкций имеются сады для выращивания пищи, резиденции для коронованных особ и жилые помещения для двух миллионов термитов. Не бывает совершенно одинаковых термитников — конструкция каждого сооружения уникальна и учитывает требования и преимущества местности, на которой оно построено.

Строительство термитников осуществляется без центрального руководства, без архитекторов и прорабов. И в генах термитов не заложены принципиальные схемы и чертежи этих построек. Гигантские сооружения появляются в результате относительно простых правил, которым следуют все термиты во взаимоотношениях друг с другом. (Правила такого типа: «Если здесь пахнет так, будто на этом месте побывал другой термит, сюда надо положить комочек грязи».) А результат получается гораздо сложнее того, что может сделать человек.

Теперь мы видели новое сооружение, созданное новым видом существ, и нам тоже было очень трудно осознать, как такое могло быть построено. Ну, в самом деле, как рой мог построить земляной холм? Но я уже понял, что здесь, в пустыне, спрашивать «Как такое могло произойти?» — дурацкое занятие. Рои очень быстро эволюционируют, почти каждую минуту в них появляются какие-то новые изменения. В таких условиях естественное человеческое желание понять, что происходит, — пустая трата времени. Едва ты успеешь понять, что произошло, как все уже снова изменится.

Бобби подъехал к нам на своем внедорожнике и тоже выключил свет. Теперь пустыню освещали только звезды.

— Что будем делать? — спросил Бобби.

— Следовать за Рози, — сказал я.

— Похоже, Рози волокут в тот холм, — заметил Бобби. — Ты хочешь сказать, мы полезем за ней прямо туда?

— Да.

По совету Мае оставшуюся часть пути мы прошли пешком. С рюкзаками на спине мы добирались до земляного холма минут десять и остановились в пятидесяти футах от него. От холма шел отвратительный запах гниющей и разлагающейся плоти. Воняло так сильно, что меня едва не стошнило. А еще изнутри холма как будто просачивалось тусклое зеленоватое свечение.

Бобби прошептал:

— Вы на самом деле хотите идти туда, внутрь?

— Пока нет, — шепотом ответила Мае и показала на склон холма. Тело Рози поднималось вверх по склону. Когда его дотащили до вершины, над гребнем холма на мгновение показались негнущиеся ноги Рози. Потом тело перевалилось через гребень и упало внутрь. Но прежде чем оно совсем скрылось из виду, голова и вытянутая вверх рука Рози несколько секунд еще торчали над холмом — как будто Рози цеплялась рукой за воздух. Потом тело медленно соскользнуло вниз и исчезло внутри холма.

Бобби содрогнулся.

Мае прошептала:

— Хорошо. Теперь пойдем.

Она двинулась вперед — бесшумно, как всегда. Следуя за Мае, я старался идти так же тихо. Бобби все время спотыкался и наступал на сухие ветки кустарника, которые хрустели у него под ногами. Мае остановилась и строго посмотрела на Бобби.

Бобби развел руками, как будто говоря: «А что я могу сделать?»

Мае прошептала:

— Смотри, куда ставишь ноги.

— Я смотрю, — шепотом ответил Бобби.

— Не смотришь.

— Здесь темно, я ничего не могу разглядеть.

— Сможешь, если постараешься.

Я не помню, чтобы раньше хоть раз видел Мае раздраженной, но сейчас мы все были в страшном напряжении. И запах от холма был ужасающий. Мае повернулась и снова неслышно пошла вперед. Бобби тоже пошел, производя столько же шума, сколько и раньше. Сделав несколько шагов, Мае обернулась и подняла руку, показывая, чтобы Бобби оставался там, где стоит сейчас.

Он замотал головой. Бобби явно не хотелось оставаться здесь одному.

Мае схватила его за плечо, показала пальцем на землю и сказала шепотом:

— Ты останешься здесь.

— Нет…

— Из-за тебя нас всех убьют, — прошептала Мае.

— Я обещаю, что…

Мае решительно покачала головой и указала пальцем на землю. «Садись».

В конце концов Бобби сел на землю.

Мае посмотрела на меня. Я кивнул. И мы пошли дальше вдвоем. Теперь мы были уже в двадцати футах от земляного холма. Невыносимо воняло тухлым мясом. Мой желудок сжался в комок. Я всерьез опасался, что меня стошнит. Отсюда уже было слышно негромкое гудение. Этот звук больше всего действовал мне на нервы. Страшно хотелось развернуться и бежать, не разбирая дороги. Но Мае упорно шла вперед.

Пригибаясь к земле, мы взобрались по склону холма, а на вершине легли плашмя. На лицо Мае падало зеленоватое свечение, исходившее изнутри холма. Почему-то я перестал обращать внимание на вонь. Наверное, потому, что слишком сильно испугался.

Мае достала из бокового кармана рюкзака маленькую видеокамеру, размером с палец, на тонком телескопическом держателе. Потом она вытащила крошечный жидкокристаллический экранчик и положила его на землю между нами. Мае высунула держатель с камерой за гребень холма.

На экране появилось зеленое изображение внутренних стен полого холма — волнистых и гладких. Никаких движущихся объектов не было видно. Мае повернула камеру в одну сторону, потом в другую. Ничего, кроме зеленых стен. Никаких признаков Рози.