– Не сейчас. Прежде мы должны позаботиться о здоровье магистра, – Давпер замедлил шаг, отставая от процессии и разглядывая священный дом Сектеха, появившийся между пальм. Без удовольствия бросил взгляд на озерко, зеленевшее в тени деревьев, на берегу которого лежали длинные бурые тела крокодилов, и добавил: – Сначала господин Канахор. Теперь от него мы все зависим. Важно, чтобы он скорее силы восстановил.

Они вошли через высокий портал, украшенный рельефами звериных голов. В храме было прохладно и темно, словно из пекла дня ступили они в бархатно-черную ночь. Только вдали горели факела, окрашивая гранитные колонны красными беспокойными отблесками. Возле алтаря жрец в бронзовой пекторали остановил шествие. Младшие служители храма взяли носилки у матросов «Гедона» и направились к лестнице, спускавшейся вниз.

– Твои люди не могут пройти дальше, – сказал Давперу либиец, державший тяжелый жезл. – Ждите у выхода или возвращайтесь на корабль. Завтра утром мы сами вернем магистра.

– Послушай, уважаемый, ты знаешь, какую ценность имеет жизнь этого человека? Хорошо ли знаешь, кто он сам, и какой орден за ним стоит? – Хивс недобро прищурился, с презрением вглядываясь в глаза жреца, черные и застывшие, как вода подземного озера.

– Его жизнь для нас так же важна, – бесстрастно ответил либиец. – Прикажи своим людям уйти. Сам можешь остаться – будешь свидетелем наших стараний, да простит тебя Сектех.

– Бот, все шагайте отсюда. Дожидайтесь меня у выхода, – распорядился Давпер, видя, как лицо дородного абордажника искривилась недовольной гримасой, будто тот вспомнил недра храма на Карбосе и десятки жрецов, убитых им в озверении.

Когда матросы вышли, либийцы, подняв выше носилки, двинулись по лестнице вниз. Давпер шел позади их, то рассматривая выцветшую роспись стен, то поглядывая краем глаза на лысую блестящую как медная болванка голову старшего жреца, которую хотелось взять и со всех сил ударить об угол каменной плиты.

Они вошли в длинный зал с высоким сводом и алтарным возвышением, сложенным из блоков полированного гранита. На треногах, стоявших у дальней стены, горели огни, пахло дымом и сыростью. Справа пол покато спускался к небольшому бассейну с черной маслянистой водой, от которой словно тянулся холод и страх.

Давпер подумал, что вполне возможно, там, на дне бассейна притаился крокодил, и что эта тупая хищная тварь в любой миг способна выскочить из воды и броситься к нему. От таких мыслей ему стало не по себе, он попятился, обходя колонны и стараясь занять место ближе к противоположной стене.

Носилки с Канахором уже опустили возле алтарного возвышения. Откуда-то с темной части зала появились другие жрецы, также в длинных нарядах и пекторалях, тяжело облегавших шеи. Их было много: пятнадцать или двадцать. Они выстроились полукругом, подняли факела, освещая алтарные плиты и носилки. В это время двое служителей Сектеха перевернули магистра набок, сняли с него покрывало, оглядели рану с распухшими жутко потемневшими краями, принялись поливать ее жидкостью похожей на густое вонючее масло. Старший жрец разложил на лоскуте серебряные и железные инструменты и некоторое время ждал чего-то, неподвижно глядя на мертвое лицо магистра Алой Звезды.

Неожиданно для Давпера, почувствовавшего себя ненужным здесь и забытым, либийцы, стоявшие полукругом, запели. Запели так звучно и вдохновенно, что гилен Пери ощутил нервный озноб, ползущий от пяток к макушке, ощутил, будто кожа его по всему телу съежилась, а ко лбу словно кто-то приложил ледяную печать.

– Гринхи горластые, – шепотом выругался Давпер, – ножом бы по горлу вас, чтоб забулькало! – он нащупал в кармане коробочку с листьями мако, извлек ее непослушными пальцами, видя, как старший жрец взял какое-то приспособление и с силой надавил им на грудь Канахора.

Магистр дернулся и открыл рот. Тут же кто-то поднес к его трясущимся губам глиняную чашу с питьем. Жрец, стоявший справа от носилок, сложил ладони у подбородка и зачитал то ли заклятие, то ли молитву, и Давпер увидел, как кривыми клещами выдирают из тела Канахора арбалетный болт. Хотя за свою непростую и неспокойную жизнь перед глазами пирата случалось много мутящих кровь событий, смотреть на это он не стал – отвернулся, сунув под язык жгучий порошок из мако. Чувствуя с болезненным наслаждением, как зелье растворяется во рту, Хивс слушал хор либийцев, который зазвучал еще громче, еще невыносимее. Служитель Сектеха, читавший заклятия, теперь выкрикивал их с каким-то диким и беспощадным ритмом.

Когда все стихло, Давпер вытер пот с бровей и щек, огляделся и подошел ближе к алтарю. Старший жрец приблизился к нему и сказал:

– Ночью мы принесем в жертву двух девочек, и рана его затянется. Через два дня он сможет ходить.

– Если будет действительно так, я заплачу вам два штара, – ободрившись, ответил гилен Пери.

– Мы сделали это не затем, чтобы взять у вас золото. Магистр Канахор сам знает, чем он теперь обязан, – служитель храма подал знак младшим жрецам убрать носилки, затем вернулся к Давперу, протягивая ему арбалетный болт. – Это, – произнес он, приблизив к лицу пирата окровавленный снаряд, – направила в магистра молодая женщина, обученная очень опасной магии.

– Да, госпожа Астра Пэй, – согласился Хивс с болезненной улыбкой. – Откуда тебе, почтенный, такое известно? Канахор шепнул?

– Эта женщина сейчас находится в нашем городе, – не замечая изумления северянина, продолжил либиец. – Где-то возле порта.

– Этого не может быть. Герм Берегущий, не может этого быть! – Давпер ощутил, как глубоко запекло в груди, и схватил болт из руки либийца. – Как ты можешь знать об этом?!

– Сектех дает мне силы видеть. Видеть далеко вперед и назад, – либиец отвел глаза к бассейну, блестевшему у противоположной стены зала, и сложил пальцы священным знаком. – Ступай, северянин. Здесь тебе больше нечего делать. Магистра вернем завтра утром.

* * *

Добравшись до площади перед храмом Бастет, Голаф решил не дожидаться капитана Мораса, а сразу направиться в порт – ведь до часа Береса оставалось еще много времени. Астра же понимала, что если они сейчас наймут лодку и переправятся к «Нагу», то наверняка останутся на корабле надолго – скорее всего до утра, а Бернат будет снова волноваться, мучиться недобрыми мыслями. Она уже хотела настоять, чтобы Верда и Каррид нашли повозку и, купив необходимое, возвращались к «Песне Раи», но Голаф, пребывавший в светлейшем восторге от столь неожиданной встречи, сказал:

– Мы попросим Аронда содействовать. Уверяю, моя принцесса, он не откажет. Отправит нескольких матросов на помощь мастеру Бернату. Уж с них будет больше толку, чем от твоего ветреного и ненадежного приятеля, – говоря о Леосе, франкиец украдкой взглянул на мэги Глейс. – Да и бочек пустых для воды на когге полно. Морас выделит, сколько потребуется – будет нам запас воды.

– Господин Брис, слышу я, вы нехорошо о нашем барде отзываетесь, – с улыбкой заметила Верда, не без интереса изучая приятное и строгое лицо рейнджера, скрытое наполовину длинными темно-русыми прядями.