– Вы не возражаете, если здесь прибавится света?

Рафаэль резко обернулся и оказался лицом к лицу с тем самым моряком, который им помог спуститься на корабль. Спаситель улыбался, держа в руках оплетенный четырьмя цепочками небольшой светящийся голубоватым шар.

– Я еще не поблагодарил вас за помощь, сигнор.

– И не стоит, – улыбнулся моряк, цепляя светильник за какую-то свисающую сверху снасть, – я не думаю, что когда-нибудь об этом пожалею.

– Я, наверное, должен назваться.

– Вы ничего и никому не должны, – еще раз улыбнулся незнакомец, – хотя при разговоре удобнее хоть как-то обращаться к собеседнику. Меня можно называть Аларик.

– Я – Рафаэль, Рафаэль Кэрна. Мою сестру зовут Дариоло. Если бы вы не оказались поблизости...

– Да, удачно вышло, что я вас услышал, – подтвердил Аларик.

– Услышал? – Брови Рито удивленно поползли вверх. – Но разве можно было нас услышать?!

– Можно, – невозмутимо подтвердил моряк, – вы не представляете, какие силы будит человек, готовый сражаться до конца и не подвластен страху. И потом, я ждал чего-то подобного. Я видел, как вы с сестрой прыгали через огонь, видел ту тварь, что шла по вашему следу...

– Я... я не понимаю.

– Возможно, – кивнул серебряной головой Аларик, – да это и не суть важно, главное, я успел вовремя. Но чем скорее вы покинете корабль, тем лучше. «Созвездие» не лучшее место для живых, хотя силы вам с сестрой не занимать... Скоро мы подойдем к берегу, и вы сойдете. Это недалеко от Аданы. Отыщете там таверну «Отрубленный язык» и передадите хозяину поклон от Сивого Анна. На первых порах он вас приютит, а дальше ваше дело. Я так полагаю, что все ваше имущество состоит из ножа и обрезанной юбки...

– Да, у нас нет денег... Но вот это кольцо...

– Пылающее сердце на черном, – моряк улыбнулся с какой-то горечью. – Кольцо наследника рода Кэрна. Что ж, я лишний раз убедился в том, что на краю эпох случайности перестают быть случайностями, равно как и хитрости хитростями... Ловцы сами попадают в ловушки, жаль, что вместе с невиновными.

– Монсигнор, о чем вы?

– Так, о многом и ни о чем. Кольцо оставьте при себе, еще найдете кому отдать. А вот золото возьмите! И молчи... Я старше вас, Рафаэль Кэрна, да и ауры не самая важная вещь в мире. Но многие двери удобнее открывать золотым ключом, да и сестре вашей и платье нужно, и крыша над головой.

– Монсигнор, можно мне спросить?

– Разумеется.

– Вы не с Берега Бивней?

– В известном смысле, – улыбнулся Аларик. – Догадываюсь, чего вы хотите. Вы правы, Новый Эланд – место как раз для таких, как вы. Но, сдается мне, вам придется заняться куда более важным делом, чем война с ортодоксами.

– Я не понимаю.

– Придет время, поймете. Или я расскажу.

– Вы? Мы еще встретимся? Где? Когда?

– Когда придет время, я найду вас. Или пришлю кого-нибудь. А пока просто живите и не думайте ни о чем. Молодость кончается быстро, а у вас, боюсь, кончится еще быстрее, чем у ваших сверстников, так что постарайтесь быть посчастливее и повеселее... Пока сможете.

2885 год от В.И.

Ночь с 6-го на 7-й день месяца Медведя.

Арция. Мунт. Речной Замок

Ив Сашни по кличке Боров смачно выругался и, путаясь в ремнях, принялся надевать доспехи, собираясь в полуночный обход. Собственно говоря, обходы эти были чистейшей воды глупостью, потому что в Речном Замке некого было охранять и не на кого покушаться. Королевское семейство предпочитало дворец Анхеля, а единственный узник замка – Пьер Лумэн, в очередной раз низложенный и водворенный со своими хомяками в Соляную башню, никаких хлопот не доставлял. Однако глупое начальство требовало, чтобы каждые три оры караул невесть зачем проходил по всем лестницам и галереям. Как-то раз Сашни, перебрав царки, махнул рукой на эту причуду, но его враг и соперник Виктуар Тюлли, по заслугам прозванный Хряком, донес об этом коменданту. За нерадение Ив получил хорошую затрещину и остался без месячного жалованья. Потом он отплатил Хряку той же монетой, но с тех пор, какой бы мерзкой ни была ночь и сколько бы царки ни было выпито, Сашни и Тюлли пинками поднимали подчиненных и отправлялись в бессмысленную прогулку по бесконечным коридорам, в глубине души проклиная дурака-коменданта, которого ненавидели еще сильнее, чем друг друга. Сигнор Пандайе был глуп, как пень, а место свое получил потому, что был женат на одной из многочисленных родственниц королевы. Главнейшей своей обязанностью комендант почитал портить жизнь подчиненным, чем и занимался в том случае, если не перекрашивал стены в караулках в бежевый цвет и не пытался одновременно извести подвальных крыс, мышей и кошек. Но каким бы придурком ни был Пандайе, с ним приходилось считаться, и Ив в сопровождении четверки сонных стражников отправился в обход. Вояки протопали по оружейной галерее, полюбовались с Крысиной башни на горящие за Льюферой огни харчевен и кабаков и спустились в Жемчужное крыло, примыкающее к Соляной башне.

Впереди шествовал стражник с факелом, за ним сам Сашни и двое алебардщиков, и замыкал шествие еще один факельщик. В круглой комнате, вдоль стен которой стояли клетки и домики с хомяками, Ив сморщил нос и сплюнул. На самом деле от зверюшек и не думало пахнуть, и уж всяко они были чище и аккуратнее самого караул-декана[75], заработавшего свою кличку в том числе и за стойкое отвращение к воде и мылу, но Сашни хотелось поскорее выпить и завалиться спать, поэтому его бесило все, что попадалось на пути. Покинув «мышатник«, караул свернул в Королевский коридор, и тут идущий впереди остановился, да так резко, что Боров на него налетел. Из начальственной пасти уже готовы были вырваться приличествующие случаю выражения, но они застряли в глотке. Навстречу караулу медленно двигалась светящаяся фигура в белом.

Просидевший в Речном Замке шесть лет Боров, разумеется, слышал о призраке некогда убитого в этих стенах Филиппа Второго, но видел его впервые. Старожилы замка утверждали, что вреда от привидения никакого, появляется оно редко и пророчит всяческие беды потомству своей мятежной жены[76]. Как-то нынешний король, бывший тогда совсем мальчишкой, несколько месяцев кряду пытался подстеречь тень удавленного предка, но тот так и не появился, а вот сегодня Проклятый принес.

Стражи, вжавшись в стену, наблюдали, как плотный мужчина с творожистым бабьим лицом, слепо шаря перед собой руками, проплыл мимо и скрылся за поворотом. Первым опомнился один из алебардщиков, дюжий малый с рябоватой лошадиной мордой.