У входа в храм прямо на ступеньках стоял красный, как рак, Жоффруа, у ног его валялась черная перчатка, обладатель которой – здоровенный нобиль лет тридцати, которого Сандер вроде бы уже видел, причем совсем недавно, стоял тут же, с вызовом глядя на братьев Тагэре.

Филипп с каменным лицом переводил взгляд с незнакомца на Жоффруа и обратно. Вилльо неловко переминались с ноги на ногу и, небывалое дело, старались казаться незаметными. Александр уловил отрывок последней фразы и насторожился:

– ...Кодекс Розы[72]еще не отменен!

– Ты – предатель и негодяй, – Жоффруа явно дошел до такого состояния, когда не отвечают по существу, вместо этого в ход идут оскорбления, – твое место в Речном Замке! Неужели ты думаешь, что я стану с тобой драться?!

– Герцог Ларрэн, видимо, хочет сказать, что он дерется только со слабыми?

– Ты, приспешник Лумэнов! Если не хочешь попасть к палачу, замолчи и убирайся.

– Лучше быть казненным за верность, чем за предательство, – отрезал незнакомец. – Ты – цареубийца и трус! Я требую, чтоб ты принял вызов!

Положение было пиковым. Жоффруа дуэли не хотел, это было очевидно, Филипп молчал. Да и что он мог сказать? Велеть брату принять вызов? Заставить дерзкого нобиля замолчать? Приказать его схватить? Что бы король ни сделал, Тагэре бы это не украсило, а толпа меж тем все больше склонялась на сторону верзилы-лумэновца. Люди еще молчали, но и молчание бывает красноречивым.

Александр понимал, что правота на стороне неизвестного, но Жоффруа был братом короля, и его публичный позор ложился пятном на семью. Младший из Тагэре решительно вышел вперед и поднял перчатку:

– Сударь, я принимаю ваш вызов. Это будет справедливо. Я отказался драться с Филиппом Лумэном, и вместо меня вышел мой брат. Теперь я возвращаю ему долг.

Незнакомец окинул его взглядом.

– Что ж, пусть будет так, хотя вас я хотел бы убить меньше всех. Выбор времени и места за вами.

– Здесь и сейчас, – Александр спокойно выдержал взгляд будущего противника, – думаю, это вас устроит...

– Вполне.

И тут впервые раздался голос короля, приказавшего очистить площадку и принести кресло для Ее Величества.

Так, Филипп не попытался его остановить, значит, он с ним согласен... Теперь нужно победить, ведь он дерется за честь Тагэре. О противнике он не знает ничего или почти ничего, но тот, судя по всему, опытный боец.

Александр отошел в сторону, глядя, как огораживают площадку и выстраивают оцепление, чтобы сдержать напор зрителей. Это заняло не столь уж много времени. Герцог Эстре сбросил плащ и куртку и остался в одной рубашке. Это его не украшало, но дуэль, слава святому Эрасти, не бальный танец, да и не всем же быть стройными красавцами. Сезар молча взял вещи друга, незаметно пожал руку и отошел. Александр отсалютовал шпагой сначала королю, а затем сопернику. Вряд ли этот нобиль дерется лучше Мулана, впрочем, чего загадывать, сейчас узнаем.

Лумэновец бросился вперед. Жоффруа был прав, не желая драться, такой противник был ему не по плечу. Нападающий был быстр, очень силен и уверен в себе, но левша явно стал для него неприятным сюрпризом. Лишь столкнувшись с настоящим силачом, Александр смог оценить собственную силу. Его руки были не слабее, чем у противника, а держать дыхание Дени, хвала Эрасти, его научил... Так, проверим, как у нашего верзилы с защитой... Александр выполнил поворот, ушел вправо и попробовал достать лумэновца снизу. Не вышло! Отпарировал... Ну, да еще не вечер, танцевать так танцевать, легкость тоже имеет свои преимущества.

Эстре двигался легко и непринужденно, заставляя соперника принять его игру. Тот держался мастерски, но успевать за проворным длинноруким горбуном было непросто. Дени научил своего питомца извлекать преимущества даже из разницы в росте. Поворот, еще один! Попал!!! То, что нужно! Переложит шпагу в левую? Нет! Видать, не обучен... Ну, что ж, посмотрим, насколько его теперь хватит.

В любом случае, тянуть бедняга теперь не сможет, с такой-то раной в плече! Постарается разделаться с соперником побыстрее, пока рука не онемела...

2885 год от В.И.

27-й день месяца Иноходца.

Мирия

Это была очень хорошая книга. Переплетенная в тисненую кожу, со множеством иллюстраций, живописующих подвиги Анхеля Светлого и его соратников. Рафаэль с детства любил читать о былых битвах и смутах, но на сей раз, лениво полистав страницы, со вздохом отодвинул тяжелый том. Взял гитару, старательно настроил, проверил, как звучит, и поставил в угол... Не хотелось ничего. Это была прошлая жизнь, с которой он рвал раз и навсегда. Может быть, в Новом Эланде он вновь станет читать книжки, в которых наверняка написаны еретические вещи, а если у него появятся друзья, споет им... Проклятый, когда же придет «Сын садана»?!

Рито вынул нож, проверил безупречность лезвия и вновь сунул за пояс, взъерошил и пригладил волнистые черные волосы, пододвинул к себе бумагу и одним росчерком пера изобразил крупную камбалу, а затем добавил пронзившую ее острогу. Легче не стало. Сын герцога Энрике скомкал рисунок, бросил на медное блюдо, высек огонь и поджег. Бумага вспыхнула и почернела, какое-то время золотым шитьем на черном бархате проступил рисунок, потом погас. Рафаэль вздохнул и уставился в глаза своему святому родственнику, висевшему в углу. Великомученик Эрасти ответил восторженно-глупым взглядом. Рито отвернулся к окну, на небе не было ни облачка, начинался еще один день ожидания. Возможно, долго-жданный корабль придет вечером. Или не придет... Маркиз Гаэтано решительно придвинул к себе отвергнутую ранее книгу и принялся сосредоточенно закрашивать белые петельки внутри букв. Он портил уже третью страницу, когда в дверь постучали. Захлопнув злополучный фолиант, Рито раздраженно бросил:

– Я не запираюсь.

Вошедшего он знал, хоть и не очень хорошо. Молодой красавец родом из Бейры частенько бывал при дворе и слыл любимцем дам и девиц. Рафаэля сей образец куртуазности не интересовал. Впрочем, высокий рост и уверенность движений заставляли предположить, что Бекко ре Бейра умеет обращаться не только со щетками для волос. Но что ему надо ранним утром от взбалмошного герцогского сына?

– Зачем я вам понадобился, сигнор? – Рито никогда не отличался терпением и излишней любезностью, а сейчас его и вовсе все бесило.

– Трудный вопрос, – Бекко с трудом сдерживал волнение, – я не должен был приходить и не мог не прийти... Это не мое дело, сигнор Рафаэль... И не ваше, по большому счету, но я...

– О чем вы? – Странный разговор начинал раздражать.

– Дело в том... Я... м-м... У меня есть возлюбленная...

– Поздравляю, – поднял бровь Рафаэль, – и что с того?

– Ничего, – замялся Бекко и вдруг выпалил: – Она циалианка. Я был у нее ночью. Вашей сестре очень плохо и будет еще хуже, если она не...