получить над ним определенный контроль". По словам одного из его помощников, Боба Марша, "мы хотели сделать микрокомпьютер доступным для людей".

У Уильяма (Билла) Генри Гейтса III была другая идея. Гейтс поступил в Гарвард, чтобы изучать право, а затем математику, но в 1975 году бросил учебу, чтобы вместе с Полом Алленом основать компанию Microsoft. Аллен и Гейтс, основываясь на новаторской работе многих других хакеров, создали простейший компилятор на языке BASIC для компьютера Altair, который затем превратили в операционную систему для IBM. Гейтс с самого начала был нацелен на монетизацию. В открытом письме 1976 года он обвинил хакеров в краже программ, разработанных Алленом и им самим: "Как должно быть известно большинству любителей, большинство из вас воруют свои программы".

Гейтс был полон решимости найти способ зарабатывать много денег на программном обеспечении. Продажа крупным компаниям была очевидным способом продвижения вперед. За Microsoft и Биллом Гейтсом последовала большая часть остальной индустрии. К началу 1990-х годов большая часть компьютерной индустрии, включая такие новые имена, как Lotus, SAP и Oracle, поставляла офисное программное обеспечение крупным корпорациям и возглавляла следующий этап автоматизации офиса.

Хотя автоматизация на основе офисного программного обеспечения, вероятно, имела большее значение для занятости, общие тенденции можно проследить и на примере влияния другой знаковой технологии той эпохи - промышленных роботов.

Роботы являются квинтэссенцией средств автоматизации, нацеленных на выполнение повторяющихся ручных задач, включая перемещение предметов, сборку, покраску и сварку. Автономные машины, выполняющие человекоподобные задачи, занимали воображение людей со времен греческой мифологии. Идея стала более ясной после появления "R.U.R.", воображаемой пьесы чешского писателя Карела Чапека 1920 года, в которой было введено слово "робот". В этой научно-фантастической сказке роботы управляют фабриками и работают на людей, но не сразу начинают выступать против своих хозяев. С тех пор страх перед роботами, делающими всевозможные плохие вещи, стал частью общественных разговоров. Если отбросить научную фантастику, то одно можно сказать наверняка: роботы действительно автоматизируют работу.

В 1980-х годах Соединенные Штаты были отстающими в области робототехники, отчасти потому, что они не испытывали такого демографического давления, как Германия и Япония. В 1990-х годах роботы начали быстро распространяться в американском производстве. Подобно программам автоматизации в офисах, роботы делали то, для чего их разрабатывали - они снижали трудоемкость производства. Например, автомобильная промышленность была полностью революционизирована роботами и, как результат, сейчас в ней занято гораздо меньше рабочих на традиционных работах, связанных с "синими воротничками".

Роботы повышают производительность. Однако в обрабатывающей промышленности США вместо того, чтобы запустить полосу производительности, они привели к снижению занятости и заработной платы. Как и в случае с автоматизацией рабочих мест "белых воротничков" с помощью офисного программного обеспечения, ликвидация рабочих мест "синих воротничков" с помощью робототехники была быстрой. Одними из лучших рабочих мест, доступных для работников без высшего образования в 1950-х и 1960-х годах, были сварка, покраска, обработка материалов и сборка, и эти рабочие места неуклонно исчезали. В 1960 году почти 50 процентов американских мужчин работали "синими воротничками". Впоследствии это число снизилось до 33 процентов.

 

И снова вопрос выбора

Может быть, поворот к автоматизации, начавшийся примерно в 1980 году, был неизбежным результатом технического прогресса? Возможно, компьютерный прогресс по своей природе был более благоприятен для автоматизации. Хотя трудно полностью отбросить эту возможность, существует множество доказательств того, что направление развития технологий и акцент на сокращении затрат были выбором.

Цифровые технологии, даже в большей степени, чем электричество, являются технологиями общего назначения, позволяющими применять их в широком диапазоне. Различный выбор направления их развития, скорее всего, обернется выгодами и потерями для разных слоев населения. На самом деле, многие из первых хакеров считали, что компьютеры могут расширить возможности работников и обогатить их труд, а не автоматизировать его. Мы увидим, что они не ошиблись: несколько важных цифровых инструментов мощно дополнили человеческий труд. Однако, к сожалению, большинство усилий в расцветающей компьютерной индустрии было направлено на автоматизацию.

Более того, хотя они имели доступ к тем же программным средствам и робототехнике, другие страны делали выбор совсем иначе, чем их американские коллеги. Например, немецкие производственные компании по-прежнему должны были вести переговоры с профсоюзами и объяснять свои решения представителям рабочих в советах директоров. Кроме того, они по понятным причинам опасались увольнять работников, которые прошли многолетнюю стажировку в компании и приобрели ряд необходимых навыков. Поэтому они внесли технологические и организационные изменения, чтобы повысить предельную производительность труда работников, которых они уже обучили, тем самым ослабив воздействие автоматизации.

Поэтому, несмотря на то, что автоматизация производства в Германии происходила быстрее, а количество роботов на одного промышленного рабочего более чем в два раза превышало аналогичный показатель в США, компании прилагали усилия для переобучения рабочих и перераспределения их на выполнение новых задач, часто в технических, руководящих или "белых воротничках". Такое творческое использование таланта работников также заметно в том, как немецкие компании используют новое программное обеспечение в производстве. В центре таких программ, как Industry 4.0 или Digital Factory, которые стали популярны в немецком производстве в 1990-х и 2000-х годах, было использование компьютерного проектирования и компьютерного контроля качества, которые позволили хорошо обученным работникам внести свой вклад в проектирование и контроль - например, работая над виртуальными прототипами или используя программные инструменты для выявления проблем. Эти усилия обеспечили повышение предельной производительности труда рабочих, даже когда немецкая промышленность быстро внедряла новые роботы и программные средства. Примечательно, что после внедрения роботов перераспределение рабочих на новые технические задачи более выражено на рабочих местах в Германии, где сильнее профсоюзы.

Германия начала послевоенную эпоху с нехватки рабочей силы, поскольку значительная часть мужского населения страны погибла во время войны. Нехватка рабочей силы продолжалась, поскольку рождаемость в Германии снижалась быстрее, чем в остальной Европе, создавая острую потребность в трудоспособном населении страны к 1980-м годам. Подобно тому, как в США XIX века нехватка квалифицированной рабочей силы стимулировала более дружественное к работникам использование технологий, в Германии она побудила немецкие фирмы искать способы наилучшего использования способностей своих работников, инвестируя в развитие навыков в ходе программ ученичества, которые сегодня длятся три или четыре года. Это также способствовало переподготовке работников для выполнения более технических задач по мере внедрения технологий автоматизации.

В результате этих приоритетов и корректировок число работников автомобильной промышленности в Германии выросло в период с 2000 по 2018 год. Этот рост сопровождался увеличением доли "белых воротничков" и технических профессий, таких как инженеры, конструкторы и ремонтники, в отрасли с 30% до 40%. В то же время американские автопроизводители, чьи