– Могу ли я зачитать ее? У меня есть вырезка из рассказа «Отсюда есть два выхода, но они оба тебе не понравятся».

– Мы вам верим, – сказал судья. – Насколько я знаю, в деле есть все документы? Вырезки, копии?

– Да, совершенно верно.

– Пусть присяжные ознакомятся с ними в комнате совещания. Сейчас мы это пропустим. Пожалеем наших слушателей в зале, – сказал судья.

– Хорошо. Тогда я продолжу.

Обвинитель повернулся к Наде.

– Употреблял ли Олег запрещенные препараты, когда писал рассказы? Был ли под действием алкоголя?

– Он писал трезвым, насколько я знаю, – сказала Надя.

– А когда не писал?

– Ну иногда выпивал пиво по выходным. Не более. Больше ничего не принимал. Разве что «Спазмалгон», когда болела голова, и что-то от простуды, из моей аптечки, когда болело горло.

– Скажите, Олег обращался когда-нибудь к психологу или психотерапевту?

– Нет, насколько мне известно.

– Просили ли вы его это сделать?

– Да. Несколько раз. Я предлагала пойти к психологу вместе.

– Что он ответил?

– Что у него нет проблем, чтобы обращаться к психологу.

– Напомню вам, господа присяжные, что человек, который в детстве выключал в доме свет и сам же убегал от темноты, который переставал общаться с другом и мамой, как только брался за рассказы, и которому снились кошмары, от которых он просыпался в мокрой постели, который думал, что за ним кто-то ходит по пятам, который ничего не рассказывал своей матери о своих проблемах с девушкой, а впоследствии не рассказал, что снова живет с ней, заявил, что у него нет проблем.

Он обвел присяжных взглядом. Люди застыли в молчании. На лицах отражалось напряжение.

– Когда вы ушли от Олега окончательно?

– В две тысячи восемнадцатом. Я не могла его больше терпеть. Он только и говорил, что о своих рассказах. Он не был таким молчаливым, но однозначно ни о чем не хотел больше слышать. Он стал очень раздражительным. Нервничал из-за пустяков. Грубил мне. Смеялся над тем, чем занималась я. Я тогда помогала подруге открывать кофейню. Он даже не интересовался, как у нас продвигаются дела. А когда я говорила, он обрывал меня и заявлял, что ему не интересно. И самое частое, что я слышала, это что я совершенно бесполезный и никчемный человек. Даже не девушка. Просто человек. Мы даже сексом перестали заниматься. Просто трахались.

Снова шепот в зале.

– Нужны ли нам такие подробности? – спросил адвокат.

– Если свидетельница считает, что да, то мы примем к сведению, – сказал обвинитель.

Судья кивнул.

– Да, я хочу сказать об этом. Он относился ко мне как к объекту. Как к секс-игрушке. Он вытирал об меня ноги. Ни во что не ставил. И я ушла. Потом он выложил эти ужасные рассказы в сеть. Я увидела их и разозлилась на него. Я-то надеялась, что у него ничего не выйдет, он не сможет их дописать, но он смог. Потом я подумала, что он несчастный человек, и пожалела его. Пока не прочитала один его рассказ. После этого я уже не жалела его. Он ужасен. Мне очень жаль, что я потратила на него столько времени.

– У меня больше нет вопросов, – сказал обвинитель.

Надя села на свое место в зале.

– Ваша честь, следующим свидетелем должна была быть Тамара Павловна, учительница литературы обвиняемого, но, к сожалению, когда мы поговорили с ней и попросили дать комментарий по поводу школьных сочинений Олега, она разволновалась и через два дня умерла от сердечного приступа, так ничего и не поведав по существу. Но кое-какие вырезки из сочинений мы нашли в архивах школы. В них нет ничего особенного, но литературный психолог написал заключение. Хотите, я зачитаю?

– В материалах дела есть все необходимое, – сказал судья. – Дайте присяжным ознакомиться.

Обвинитель отдал папку присяжным, и они передавали ее друг другу. В это время обвинитель продолжил.

Следующим для допроса вызвали Олега Боровина.

Он встал, оглядел зал, задержал взгляд на матери, на Наде, на Васю он не посмотрел, и прошел к месту допроса.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Олег Боровин.

– Вы написали книгу «Где мой воробушек»?

– Да. Это моя книга, я ее написал.

– Был ли у вас соавтор, редактор, вдохновитель?

– Нет, я писал ее один.

– Кто выложил ее в социальную сеть «ВКонтакте»?

– Я.

– Вас принуждал кто-нибудь к этому?

– Нет. Это была моя инициатива. Каждое слово в книге мое, и я полностью беру на себя ответственность за ее публикацию в сети.

– Прошу присяжных принять к сведению, – сказал обвинитель. – На ноутбуке, вещественное доказательство номер семь, был обнаружен документ docx с одноименным названием «Где мой воробушек?», и процент совпадения документа с опубликованным сборником равняется 100 процентам. Что говорит о том, что сборник, выложенный во «ВКонтакте», действительно написал Олег Боровин. Скажите, это единственная книга, которую вы выложили в сеть?

– Да. Единственная.

– Когда вы ее написали?

– В период с лета две тысячи пятнадцатого по декабрь две тысячи девятнадцатого года.

– Скажите, вы осознавали, что ваши тексты противозаконны?

– Да, в какой-то мере я это понимал. Поэтому и не хотел это выкладывать. Я вообще не хотел, чтобы кто-то знал о том, что я пишу. Я рассказывал о своих сюжетах только Наде. Я знал, что она все равно никому не расскажет, ей это ни к чему, ей было все равно, что я там пишу.

– Употребляли ли вы какие-либо запрещенные препараты, когда писали?

– Когда писал, я был в трезвом уме, в твердой памяти, если вы это имеете в виду.

– Тогда расскажите нам, потому что для нас это секрет, что вас натолкнуло на написание этого ужаса?

– Да вот они все и натолкнули. Мой лучший друг и моя девушка. Понимаете, я с детства любил книги, читал Булычева, Лондона и Диккенса. Мне очень нравились их произведения. И я легко представлял себя писателем, когда вырасту. В шестом классе я попробовал писать, и мне очень понравилось, но об