Четвертый парень, чей голос показался мне знакомым, выполнял распоряжение слишком медленно.

— Пошевеливайся, — поторопил его голос.

Когда он поднял рукав чуть выше локтя, появилось острие кинжала, он продолжал закатывать рукав, пока мы не увидели все синее лезвие и рукоятку.

— Ну вот. — Мой пульс участился. — Я видел эту самую татуировку.

— Вы узнаете ее? — спросил Барри у Эллен.

Но она покачала головой и медленно произнесла:

— Нет.

Я повернулся к жене:

— Что?

— Не узнаю татуировку.

— О чем ты говоришь? Ты провела с ним больше времени, чем я. Он забрался в дом и напал на тебя, а потом пришел еще раз, чтобы отвести в сарай.

— Было темно. И я тогда так испугалась, что ничего не запомнила.

Барри подошел к Эллен и прошептал ей на ухо:

— Этот парень все отрицает, и у нас нет свидетелей, которые показали бы, что он был с Морти. Поэтому если вы…

— Детектив Дакуорт? Вы не хотите поделиться своими соображениями со всеми присутствующими? — спросил адвокат.

— Эллен, — настойчиво повторил я, — неужели ты не узнаешь его?..

— Думаю, мы закончили, — вмешался «костюм». — Вы же видите, что женщина никого не опознала, детектив Дакуорт.

— Эллен, ты уверена, что это не тот человек? — спросил Барри. — Джим опознал его.

— Нет, — настойчиво ответила жена. — Это не он. Теперь я точно вспомнила. Тот был совсем худой и выше ростом. И татуировка у него была до самого локтя.

— Эллен, — я старался лишь не сорваться на крик, — что ты делаешь?

Адвокат пошел к двери и у порога спросил:

— Надеюсь, мой клиент будет освобожден немедленно?

Я по-прежнему смотрел на Эллен, но она отводила взгляд.

Когда мы вышли на парковку, я схватил жену за руку и повернул лицом к себе.

— Что, черт побери, случилось?

За время нашего пребывания в участке на улице совсем стемнело, но в свете фар я заметил слезы на щеках Эллен. Она попыталась вырваться.

— Отпусти меня!

— Черта с два! Ты позволила этому парню уйти! Он и его дружок едва не отрезали мне пальцы! Чудо, что не убили нас!

— Перестань!

— Ты хоть представляешь, кто это был? — Я не мог сдержать крика. — А я знаю. Это Лестер Тиффин. Ты знаешь, кто такой Лестер Тиффин?! Брат Иллины! Бандит из Нью-Йорка. У нее была не самая благополучная семья, пока она не переехала в Голливуд и не вышла потом за твоего Конрада.

— Не говори так! Он не мой.

— Кто звонил сегодня, пока я был в душе? Иллина? Конрад?

— Это была ошибка! — крикнула жена. — Все было ошибкой!

— Что? — спросил я. — Какая еще ошибка?

— То, что они пришли в дом. За диском. Это была глупая ошибка.

— Так, значит, то, что мои пальцы привязали к кусторезу и едва не отрезали их, было ошибкой? Тупым промахом?

— У вас все нормально? — крикнул дежуривший у шоссе полицейский. Он приблизился к нам. — Мэм, с вами все в порядке?

Я разжал хватку и отпустил Эллен.

— Все хорошо, — кивнула жена. — Спасибо, все нормально.

Он постоял некоторое время, чтобы убедиться в правдивости ее слов, потом вернулся к патрульной машине.

— Я хочу знать, что происходит.

— Это был он, — шепнула моя половина.

— Там? В комнате для опознания? Это был тот человек? Ты узнала его?

— По крайней мере его руку. И голос.

— Почему же ты не опознала его? Теперь его отпустят, несмотря на все, что он с нами сделал. И ты сможешь спать по ночам, зная, что этот тип где-то поблизости?

— Он больше не потревожит нас. Я в этом уверена.

— О, какая отличная новость! Сегодня можно спать спокойно. — Я с отвращением покачал головой: — Эллен, неужели ты ничего не понимаешь? Эти двое, тот, которого убил Дрю, и парень, которого благодаря тебе выпустят теперь на свободу, возможно, убили семью Лэнгли.

— Нет. Я уверена, что они этого не делали.

— Ты уверена? И откуда же у тебя взялась такая уверенность?

— То есть я хотела сказать, что почти уверена в этом, — поправила жена себя, а потом всхлипнула: — Мне нужен носовой платок.

Я попытался подавить растерянность и гнев и принялся шарить в карманах, пока не нашел чистый платок и не протянул его Эллен. Мы постояли немного молча, пока моя половина сморкалась и вытирала слезы.

— Хорошо. Выслушай меня. Звонил Конрад. Это была идея Иллины. Она не знала, что я отдала Конраду диск, и позвонила брату…

— Садись в машину.

— Что?

— Садись в машину, живо!

Она молча подчинилась. Я сел за руль «мазды» и рванул с места так, что шины завизжали по асфальту. Свернув за угол, направился в сторону колледжа Теккерей.

Президент жил в большом особняке, который всегда навевал у меня воспоминание о поместье Уэйна из «Бэтмена». Возможно, он был не таким большим, но выглядел не менее внушительно. Я так резко затормозил у крыльца, что Эллен оперлась руками о приборную доску, чтобы не удариться лбом о стекло. По дороге мы не сказали друг другу ни слова. Жена прекрасно знала, куда мы едем, но понимала, что не сможет переубедить меня не делать этого.

Я уже приготовился к тому, что придется тащить ее из машины силой, но она открыла дверь прежде, чем я успел подойти к ней, и мы вместе поднялись по ступеням. Хотел вломиться в дом без приглашения, как обычно поступал Чейз, но дверь открылась прежде, чем я успел схватиться за ручку.

Конрад стоял перед нами собственной персоной.

— Мы с Иллиной ждали вас. Прошу вас, проходите.

Я всю дорогу рисовал себе картину, как ураганом влечу в дом Конрада, но его вежливое спокойствие испортило мне всю игру. Мы с Эллен прошли в дорого обставленную гостиную.

Там мы увидели Иллину — растерянную и растрепанную. Глаза ее были налиты кровью, а всегда великолепно уложенные волосы — взъерошены. В руках она держала большой стакан, наполненный жидкостью, напоминавшей виски.

— Эллен, Джим, — поздоровалась миссис Чейз, но не приблизилась к нам. Она явно была напугана. Только было неясно, кого боялась — меня с Эллен, мужа или всех нас, вместе взятых.

— Только что звонил адвокат Лестера, ее брата, — сообщил Чейз. — Его освободили. — Глядя на Эллен, он добавил: — Спасибо большое.

Моя жена ничего не ответила, и Конрад повернулся к своей: