– Ее уже пригласил Луззит, – проницательно молвил Валлент, борясь с головокружением. Специфичное рисовое вино пагубно влияет на эвранцев.

Даяндан обиженно хмыкнул:

– Может быть, он передумает, когда вы расскажете ему о завтрашнем позволении?

Когда магистр вернулся к столику со своей остывшей утятиной, торговец успел прикончить содержимое пузатой бутылки. Сотрапезники встретили его настороженно, но общая атмосфера вечера помогла им сохранить подобие беспечности. Амаггета вяло потягивалась и глядела на занавеску, висящую слева от стойки.

– Ну что, ты готов? – поинтересовалась она у Валлента.

– Завтра зайди в Консульство за позволением, – сказал тот индифферентному Луззиту: кажется, обильное возлияние обессилило горнца.

– Да ну? – оживился тот. – Неужели вы об этом так долго толковали?

– Серьезно. Откажись от притязаний на бедную девушку Мунну, и позволение у тебя в кармане.

– Он что, купил ее? – насупился Луззит, явно стараясь нащупать свой выдающийся кинжал. Даяндан к тому времени успел оккупировать табурет перед стойкой и о чем-то переговаривался с кравчим. Усталые музыканты удалились подкрепиться, а четверо юнцов расклеились до такой степени, что двое из них запели самостоятельно, третий упал лицом на стол, а четвертый до предела откинулся на спинке стула. Однако в зале обнаружилось еще около десятка новых посетителей, появление которых осталось Валлентом незамеченным. Впрочем, обстановка занимала его слабо, он все еще мысленно прокручивал в памяти беседу с вице-консулом, неожиданно закончившуюся передачей тому имперского секрета. Деррек наверняка осудил бы магистра, но тому было уже безразлично мнение Мастера. Бросив случайный взгляд на мертвеющую руку, он с неприятным удивлением заметил, что чернота продвинулась еще на два-три пальца вверх и почти полностью охватила локоть. Между тем Амаггета буквально лучилась «зеленью», нетерпеливо подергивая изящной ножкой в синей туфельке.

– Так и будем сидеть? – скучливо вопросила она заплетающимся языком.

– Идем! – Луззит вдруг бодро вскочил и поставил ее на ноги, сбив стул.

– Ах, – выдохнула Амаггета. – Ты с нами, Валлент?

– Какого беса? – буркнул купец.

– Я с вами, – согласился магистр, принимая приглашение и подхватывая с другого бока нетвердо стоящую супругу Терренса.

– Проклятые столичные коммерсанты, – бубнил по дороге торговец, – ничего не боятся. У нас бы за такое вино с них шкуру спустили. Где это видано, чтобы от двух бутылок так люди слабели?

Амаггета внезапно укусила следователя за мочку уха. Валлент ответил ей недвусмысленным щипком мертвых пальцев за бедро, словно пробовал ее ауру на ощупь. Она была тугой и теплой, текуче скользнула между пальцами и воссоединилась с живой плотью ее обладательницы. Амаггета хрюкнула:

– Холодно!

– Эй, ты зачем нам девку морозишь? – возмутился Луззит. – Она должна быть горячей и скользкой.

Они уже прошли сквозь плотную красную штору и остановились перед туалетными комнатами, где им пришлось расстаться.

Амаггета покачнулась, ухватилась за косяк и неуверенно помахала товарищам:

– Я сейчас вернусь!

– А мы? – полюбопытствовал горнец, обратив к магистру озабоченное лицо.

– И мы сейчас вернемся, – заверил его тот.

За дверью и состоялась их встреча с азианцами, уже собиравшимися покинуть комнату. Луззит с неожиданной силой ухватил одного из них за рукав и дернул на себя, одновременно прикладываясь жилистым кулаком свободной руки к плоскому носу иноземца. В первый момент Валлент даже не смог бы с уверенностью утверждать, кто пострадал от молниеносного наскока купца – Фееруз или Баурон. Как выяснилось, азианцы опьянели ничуть не меньше, чем Луззит, а потому не смогли организовать достойный и, самое главное, быстрый отпор обезумевшему торговцу. К счастью, в пылу схватки он, как и остальные ее участники, позабыл о своем холодном оружии и не пустил его в ход. Очень быстро изящная обстановка туалетной комнаты превратилась в беспорядочный хлам – под ногами борцов скользили куски мыла, лопались жестяные тюбики с «мужскими» кремами и притираниями, а также хлюпали лужи воды, вытекшей из разбитых глиняных бачков, еще совсем недавно висевших над сливными отверстиями в полу.

Несколько минут магистр и вице-консул тупо взирали на побоище. Затем азианец встрепенулся и пошевелил губами, произнося заклинание и выбрасывая вперед растопыренную ладонь, уснащенную кольцом-черепом с наполовину вылезшей из него красноглазой змейкой, и тотчас все трое драчунов потеряли равновесие и растянулись на деревянном полу. «Истинная магия иллюзий, – удовлетворенно подумал Валлент. – Почему я не заметил его жуткое кольцо, когда мы выпивали?» На него заклятие Даяндана, как ни странно, почти не подействовало: будучи опытным магом, тот, очевидно, умел придать своим манипуляциям избирательный характер.

– Я выполню вашу просьбу, господин Валлент, – проговорил недовольный вице-консул, – но только из уважения к вашим сединам и своему слову.

– Премного благодарен…

Фееруз с Бауроном быстро пришли в себя и удалились вслед за Даянданом, – один из них едва удержался от того, чтобы не пнуть лежащего в луже Луззита, – а магистр склонился над товарищем и помог ему подняться.

– Проклятые узкоглазые сволочи, – прохрипел торговец, выплевывая что-то темное и малопривлекательное.

– Брат, держи себя в руках, – посоветовал ему Валлент, подводя к умывальнику. – Ты мог серьезно пострадать. И нам следует как можно быстрее смыться отсюда, а то тебя точно заставят оплатить разрушения. Ручаюсь, где-нибудь поблизости дежурят гвардейцы.

– М-м-м… Идем.

Бегло осмотревшись, Луззит наполовину протрезвел и поспешно покинул туалетную комнату. Через некоторое время Валлент присоединился к нему, и потекли томительные минуты ожидания чистоплотной Амаггеты. Одежда торговца, бывшая некогда вполне пристойной, благоухала разнообразными косметическими средствами и была откровенно мокрой и грязной. Луззит явно раскаивался в своем нелепом поступке, сопел и сбрасывал пальцами наиболее заметные ошметки чужеродных веществ, осевшие на нем. Его клиновидная бородка безвольно обвисла, напоминая обрывок мокрой мочалки. Скрипнула дверь напротив, и на фоне светлого проема возникла фигура Амаггеты, буквально выпавшая из него навстречу скучающим «коллегам».

– Фу, – сказала она. – Что это с вами?

– Наш горнский друг повздорил с тремя азианцами, – хмыкнул Валлент.

– Это чепуха, – заявил Луззит, – внутри я чист словно агнец.

– Ты имеешь в виду, под одеждой? – уточнила она.

– И там тоже.

Затемненная лестница заскрипела под нестройной поступью шести ног. Зеленая аура спутников призрачно освещала окружающие неодушевленные конструкции дома, упруго колышась, но видел ее только Валлент. Аппетитная, молодая жизнь женщины, поднимавшейся перед ним, непреодолимо влекла его к себе, и он мысленно протянул к ее ягодицам мертвую руку. Преодолевая внутреннее сопротивление, аура в этом месте лопнула и потекла подобно гною из прорвавшегося нарыва, покалывая изнутри черную плоть магистра.