док потянул парня за локоть к небольшому помещению, где хранилось сломанное оборудование. Он тихо захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

— С чего такая уверенность?

— Вы только послушайте, — Мик говорил шепотом, прекрасно зная, чем чревато если их поймают. — На крыше, где она распутывала провода, были зомби. Раньше, у нас не было врача и всех заболевших отправляли туда. Это казалось верхушкам гуманнее, чем просто убивать их.

— Что?! — сиплым шепотом ужаснулся док. — На кой чёрт её туда послали, если знали, что там зомби? Почему одна маленькая девочка, а не толпа таких лбов как ты в обмундировании и с автоматами?!

— Потому что, как ты выразился, одна маленькая девочка, делала гораздо меньше шума. По идее, она должна была там и остаться…

— Что?..

— Первостепенным был приказ ликвидировать её до того, как она начала бы спуск обратно. Хотя все ставили на то, что зомби успели бы первыми.

— Так почему ты не снял её?

— Приказ изменили. Кто-то наверху увидел как ловко она лазит и одновременно дерётся. Думаю, на неё планы у основателей.

Хантер массировал себе виски. Он ничего толком понять не мог, кроме того, что Джо посылали на смерть. Неужели здесь всё так и происходит? Ты уходишь на задание, но никогда точно не знаешь, вернёшься ли.

— Нужно идти, — Мик потрогал дока за плечо. — Нельзя, чтобы кто-то узнал о нашем разговоре.

Кивнув, Александер открыл дверь и, никого не заметив, выскользнул в коридор. Мик поступил так же, но направился в противоположную от доктора сторону. Хантер вспоминал, что ему нужно было ещё сделать, когда вдруг наткнулся на оставшуюся книгу после Мика. Он взял её в руки, читая название:

— «Великий Гетсби»? — он хмыкнул, вернув книгу на место. — Что бы это значило?

Его размышления прервал звук разъехавшегося лифта. Перед ним стояли четверо вооружённых до зубов военных и единственный мужчина в штатском посередине этого квадрата смерти. У него была залысина, а пуговицы на сером костюме, казалось, вот-вот отлетят в разные стороны.

— Меня зовут Николай, — представился тот, отчего-то наморщив сизый нос. — Я один из основателей нашей семьи. Прошу вас, док, нам нужно поговорить.

Когда на тебя разом смотрят четыре дула, каждое из которых в мгновение готово прервать твою жизнь, невольно начинаешь соглашаться на всё, что ни предложит судьба. И вот, сам не понимая как, Хантер стоял рядом с Николаем в центре смертоносного квадрата. Куда их вёз лифт, он не знал. Трудно сказать, едешь ли ты вниз или же вверх. Они вышли на каком-то этаже, который док видел впервые. Таким же строем они проследовали к кабинету, около которого стояли ещё двое вооружённых. Один из их квадрата открыл дверь, а ещё один — влетел во внутрь. Он вышел через минуту, кивнув остальным, мол, чисто.

Они с Николаем вошли, а остальные остались сторожить около двери. Один из основателей уселся в своё кресло за огромным дубовым столом. Он вдруг указал Хантеру на шкафчик, в котором стояла початая бутыль с янтарным виски. Не совсем уверенный в правоте своих действий, Александер поспешил достать бутылку и следом налил в подставленный стакан Николая. Он что ему тут, прислуживать пришёл, пока Джо возможно умирает?

— Наверняка ты гадаешь, зачем ты понадобился мне, — тот отпил свой чистый виски и громко хлопнул стаканом по столу. — Я очень счастлив, что в нашей семье появился настоящий врач. Это было единственной проблемой, единственным несовершенством нашей системы. Но вот ты тут. А в карантине уже первый пациент.

Не уверенный, что ему вообще стоит что-то говорить, док лишь молча кивнул.

— Так вот, — Николай снова сделал глоток. — Джоанна Элизабет Айлз. Молодая симпатичная девушка, которая сейчас лежит в лазарете. Во время выполнения ею её первого задания, я наблюдал за ней. Видите ли, здесь есть ещё один этаж. К сожалению, там не всё так спокойно. К примеру, первые три этажа действительно идут под своей нумерацией, но четвёртый… на самом деле пятый. Именно поэтому мы запрещаем всем членам семьи покидать свой этаж. Не из-за того, что мы такие плохие люди. Нет.

На этот раз док забыл даже кивать. Что это значит? Зачем ему всё это рассказывают? И при чем тут Джо?

— В первую очередь, изоляция ради из же безопасности. Но… — Николай сделал заключительный глоток, выливая в рот последние капли янтарной жидкости. — Совсем недавно приключилась беда. Доктор Хантер, у вас есть семья?

Александер похлопал глазами.

— Н-нет.

— Вы из приемной семьи, верно? Но когда вам было двадцать, опекун так же скоропостижно скончался. А настоящих родителей вы не знали. В таком случае, вам не совсем меня понять, — он жестом велел налить ещё. — Если вы мучаетесь в раздумьях, откуда мне всё это известно, то всё куда прозаичнее. Нам просто удалось восстановить систему. Не всю, но кое-какая информация нам всё же доступна.

Вылив всё, что было в бутылке, Александер находился в какой-то прострации.

— Так вот. Беда, которая приключилась, затрагивает исключительно меня. На пятом, вернее, четвёртом этаже, проживала моя семья. Жена и маленький сын. Дарвину вот-вот должно исполниться четыре.

На глазах Николая выступили слёзы.

— Я не знаю, что произошло в тот день, но по какой-то причине вентиляционный люк оставили открытым, — не сдержавшись, мужчина всхлипнул, подтерев сизый нос.

Хантер снова не знал, что ему чувствовать. С одной стороны, этот человек виноват в том, что Питер так мучается, но с другой… его сын ведь ни в чем не виноват. Хотя доку всё ещё предстояло понять, в какое русло дальше зайдёт разговор.

— Он может быть ещё жив, — Николай судорожно хлебнул. — Вот только никто из моих ребят не может пролезть в чёртову шахту.

— А что там, на настоящем четвёртом этаже?

— Зомби. Целая куча мёртвых бродячих тел.

— Тогда…

— Мы пускали дрон по вентиляции. Та ведёт в комнату с закрытой дверью. Там безопасно. Мы даже доставляем туда провизию, хотя дрон и не смог точно зафиксировать, что Дарвин внизу.

— И… чего вы хотите?

— Никто их моих ребят туда не пролезет.

— Та же Маура гораздо меньше Джо, — Хантер наконец понял, к чему клонил основатель. — Она давно могла бы пролезть.

— Да, могла бы.

Николай держал паузу, позволяя доку самому прийти к нужным выводам.

— Чёрт. Она не сможет выбраться обратно, ещё и с четырёхлетним ребёнком на руках.

— Верно. А Джоанна сможет.

— Вот только сейчас она лежит в лазарете и пока явно не собирается даже приходить в себя, не то, чтобы куда-то лезть.

— А время наше на исходе. Ребёнок не может сам