всё под контролем. Всегда. А сейчас не могу, и это так хорошо.

— Не вопрос, — улыбнулась я. — Хочешь побыть одна?

— Нет! Не уходи, ведьмачка, — она схватила меня за руку, — у меня никогда не было в друзьях ни одной девушки, с кем можно было бы поговорить.

С удивлением глядя на неё, я присела рядом. Саския, опустив взгляд и нахмурив изогнутые брови, рассматривала ладони. Уголки полных губ печально опустились.

— Мне было так хорошо, — наконец, начала она. — Всё было понятно — моя цель, моя борьба. Мне нравились… некоторые… Я думала о том, кого я захочу видеть рядом. А сейчас…

Её лицо страдальчески перекосилось, и она с отчаянием заглянула мне в глаза.

— Сейчас здесь, — Саския приложила ладонь к сердцу, — здесь болит. Там огонь, лава, и они сжирают меня изнутри. Я умираю, когда он рядом. Может быть, это от того, что ко мне вернулась моя вторая сущность? Что это, ведьмачка, почему оно так мучает меня?

— Не уверена, что во второй половине дело, — я покачала головой, — по-моему, это просто любовь.

— Просто? — почти взвизгнула Саския, уткнулась лбом мне в грудь и зарыдала.

Я обняла её, похлопала по спине, погладила по светлым волосам. «Кажется, Иорвет всё-таки вытянул свой счастливый билет», — печально и одновременно с чувством какого-то освобождения думала я.

— Что мне делать, Яна? — всхлипывая у меня на руках, будто она была обычной девушкой, а не драконом, спросила Саския.

— М-м… Сказать ему?

— Я не могу, — прошептала она, — я боюсь.

— Саския, я уверена, что он любит тебя. Тебя невозможно не любить. Ты знаешь это, — искренне заверила я её.

В дверь постучали. Саския втянула носом воздух, смахнула слёзы и шумно высморкалась в гигантский клетчатый платок, приводя лицо в порядок.

Я открыла дверь. На пороге стоял Александр, заглядывая мне через плечо в поисках Шани. Обернувшись на Саскию, я увидела, что щёки Аэдирнской Девы стали пунцовыми. «Боже мой, так речь не про Иорвета!» — пронеслось у меня в голове. Я посторонилась, пропуская рыцаря в комнату. Он низко поклонился Саскии, которая жадно вглядывалась в его синие глаза.

— Мы, мнэ-э… работали над одним делом, — наконец, нарушила я неловкую тишину. — Не мог бы ты проводить Саскию до дома?

На аристократическом лице Александра не отразилось ни капли удивления или возражения. Он галантно предложил Деве руку, и она, став ещё пунцовей, подала свою.

Захлопнув за ними дверь, я выдохнула. «Санта-Барбара какая-то», — мрачно подумала я, убрала следы гулянки и отправилась спать.

Улёгшись, я достала из-под подушки письмо Эскеля и перечитала его в тысячный раз.

«Любитесь тут, как хотите, — такое мысленное послание, только в более матерной форме, сердито отправила я в сторону остальных четырех участников замысловатой любовной фигуры в виде ломаной линии, начинающейся от меня и заканчивающейся на Шани. — А я знаю, к кому я хочу». Сложила письмо обратно в конверт и уснула.

ВЕРГЕН. Глава 33. Трудный разговор

Каждый день с момента окончания битвы меня мучил вопрос: «Что делать дальше?» Саския предложила остаться — для ведьмака в городе всегда найдётся работа. Мне и самой нравилось в Вергене — меня тут уважали, тут появились друзья. С другой стороны, все они были при деле, меня же томило и тянуло к Эскелю. Да и следовало уж перестать врать самой себе и признаться, что терпеть отстранённое выражение лица командира скоя'таэлей становилось всё более невыносимым. Хотя, с ним так или иначе придётся иметь дело — ведь, чтобы вернуться в мой мир, мне нужна помощь Иорвета.

Однако пока Геральт не разберётся с Дикой Охотой и не найдет Филиппу Эйльхарт, освободив её от заточения в виде совы, искать чародейку самим нельзя. Я решила, что ни в коем случае не должна делать ничего, что может помешать Геральту пройти его историю, найти и спасти Цири. А значит — нужно ждать. И значит у меня есть время, чтобы провести его с мужчиной, которого я, наверное, люблю, и к тому же отдохнуть от эмоциональных качелей, неизбежных, когда Иорвет рядом.

Была ещё одна мысль, которая неприятно точила с того дня, когда я обняла Весемира в последний раз, прощаясь на плоту. Я знала, что, как только Геральт найдёт Цири и привезёт в Каэр Морхен, в битве с Дикой Охотой старый ведьмак погибнет. А вдруг, если я буду где-то там рядом, удастся каким-то образом этого избежать? Эта идея одновременно и привлекала, и пугала — я боялась, что если вмешаюсь, и даже если удастся спасти Весемира, последствия не позволят Геральту победить Дикую Охоту в дальнейшем. Поэтому я старательно гнала тяжёлые мысли о Весемире, убеждая себя, что в Каэр Морхене у меня есть интерес только до Эскеля.

В Вергене же осталось единственное незавершённое дело — о розе Аэлирэнн с эльфом я так и не поговорила. Всё время было не до того. И сейчас, идя рядом с ним по краснолюдским шахтам, я наконец всё спланировала окончательно — как только (вернее, если) закончим со Скрытым, я поговорю с Иорветом и всё-таки уйду, постараясь выторговать у него обещание помочь мне вернуться в мой мир потом, когда придёт время.

На встречу с верховным вампиром нас сопровождал Ярпен Зигрин и пяток отважных краснолюдов, в том числе Дагг Борос, успевший подкоротить у кузнеца кольчугу.

— Ты-то на кой ляд попёрся? — удивлённо спросил Иорвета прямолинейный краснолюд.

— Чтобы вы в очередной раз не сглупили, — насмешливо ответил тот.

— Ври больше, — сумрачно пробурчал похмельный Ярпен, — тебе просто нравится совать свой длинный нос во все дела.

Я усмехнулась, мысленно согласившись с ним. Мы уже шли по подземельям гномов. Скоро показался и зал-столовая, мёртвый нильфгаардец так и лежал у провала. Пахло тленом. Краснолюды остались тут, а мы с Иорветом пролезли через дыру в зал шести основателей.

— Жди здесь, — прошептала я.

— Нет, — категорично ответил эльф.

Я разозлилась.

— Хоть раз сделай не по-своему! Хочешь, чтобы вампир передумал? Вдруг ему добавки весеннего леса захочется? Человечины-то там у него завались.

Я не собиралась уступать. Неожиданно Иорвет сдался сам.

— Вот и славно. На, подержи, — попросила я и аккуратно перелила коктейль из заготовленной Шани фляги в арагонитовую чашу.

Остановившись в проёме двери в пещеру, мы взглядывались в каменную балку над головой, где виднелся рисунок ладони с каплей крови посередине. Иорвет зацепил большие пальцы рук за ремень на поясе, застёгнутый поверх неизменного, замысловато намотанного тёмно-синего кушака с красной бахромой. Повернулся ко мне, посмотрел в глаза:

— Ádh mór, vatt’ghern, — тихо произнёс