И тут я услышала то, что едва не лишило меня чувств.

– Лора, постарайся взять себя в руки… – сказала Земцова и обняла меня так, чтобы я не смогла повернуть голову в ту сторону, где сейчас раскапывали дорожку. – Слушай внимательно и постарайся понять. Твоя мать, Мария Захарова, которую здесь все знали как Мэй, была тут пять лет тому назад. Она приехала к Вудзу, чтобы тот помог ей вылечиться. Она много пила в последнее время… Словом, она была совершенно невменяема, когда сцепилась здесь, в саду, вот на этом, вероятно, месте с Эдит… Произошла крупная ссора со взаимными оскорблениями. Эдит ненавидела твою мать по многим причинам. Так вот… – Она говорила все тише и тише, чтобы ее никто, кроме меня, не услышал. – Когда Вудз пошел в дом за спиртным, чтобы немного выпить и успокоиться, он не мог знать, что произойдет… Словом, Мэй оступилась, упала навзничь на эти самые плиты, ударилась головой и умерла… Когда Вудз вернулся, Эдит была сама не своя… И они… они скрыли ее смерть, понимаешь? Все это чудовищно, но пойми, в каком положении теперь находится Вудз! Эдит шантажировала его все это время и в любую минуту готова была свалить все на него… Так что у него была тоже тайна…

Я почувствовала, как тело мое становится бесчувственным, я стала глохнуть. Во рту появился привкус снега или арбуза, и, если бы не Крымов, который подхватил меня, я рухнула бы на каменные плиты не хуже своей матери. Земцова похлопала меня по щекам и усадила на стоявшую неподалеку от того места, где орудовал лопатой полицейский, скамью.

Остальное я помню уже смутно. Сначала я слышала лишь скрежет металла о каменные плиты и землю. Потом все, кто находился рядом со мной, сгрудились вокруг небольшого углубления в земле. Инспектор Грэйвз опустил пониже садовый фонарь, и в его свете все увидели показавшиеся из-под земли ярко-рыжие пряди волос…

Левин с Зиной вернулись к столу праздновать день рождения Харыбина. Шубин, бросив взгляд на обоих, понял, что что-то случилось, но тоже не подал виду. Так, переглядываясь, троица делала вид, что веселится, но каждый в душе чувствовал, что Харыбин своим присутствием мешает им. И это было в какой-то мере несправедливо, ведь именно благодаря Харыбину удалось собрать такое количество материала по делу Лоры Захаровой. Что касается Зины, то она чисто интуитивно почувствовала в Харыбине чужого. И как бы он ни пытался за ней ухаживать, она не могла заставить себя ответить на его ухаживания взаимностью. Ей нравился Левин, и, думая о нем, о том, как ей было хорошо с ним там, в передней, когда она подошла к нему так близко, что едва не касалась его своей грудью, ей становилось невыносимо при мысли, что этот мужчина никогда не будет принадлежать ей. Левин не был тем мужчиной, который мог привести в трепет любую женщину. Он был слишком мягок, слишком впечатлителен, слишком слаб духом, чтобы называться мужественным мужчиной. Но от него исходило такое мощное мужское обаяние и нежность, что у Зины дух захватывало, когда она представляла себя в его объятиях. Даже голос его возбуждал ее, и ей хотелось слушать и слушать его.

Что же касается Харыбина, то ее удивляло то, что он решил отпраздновать свой день рождения с людьми, которые были как будто бы и не рады ему. Это было настолько явно и так бросалось в глаза, что Зина ждала какой-то неприятной для себя и остальных эмоциональной развязки. Либо Харыбин напьется и бросится бить Левина и Шубина, либо разрыдается у нее на груди.

Однако все произошло не так, как она предполагала. В самый разгар вечера раздался телефонный звонок, и Левин, сорвавшись с места, схватил трубку.

– Да… Да, это я. Слушаю. Кто? Скуфин? Нет, мне ваша фамилия ни о чем не говорит. Ювелир? Да бог с вами, у меня нет никаких дел с ювелирами…

И тут Шубин принялся размахивать руками перед его носом и делать какие-то знаки. Левин сначала растерялся, но потом, сообразив, чего от него добивается Шубин, вдруг сказал:

– Ну хорошо… Да, да, я все понимаю. Подходите. Да прямо сейчас. Я? Один. Конечно, один. Только учтите, что в квартире ничего нет. Да это я так, на всякий случай… Только и вы должны прийти один. Хотя лучше всего было бы встретиться на нейтральной территории… Ну хорошо, договорились. Я жду. Через сколько? Хорошо, жду.

Сергей положил трубку.

– Этот тип, – обратился он взволнованным голосом к Шубину, – будет здесь через четверть часа. Думаю, что он находится уже около дома. Так что будем делать?

– Вы с Зиной останетесь за столом и будете делать вид, что ужинаете, а мы с Харыбиным спрячемся в спальне. Слушай его цену, торгуйся и говори, что будешь продавать все сразу не менее чем за пять миллионов баксов. Думаю, после этой цифры он исчезнет…

Зина медленно повернула голову в сторону говорившего Шубина. Она подумала, что ослышалась. Тогда Шубин, чтобы как-то успокоить ее, сказал:

– Это виртуальная сделка, Зина, так что вы не переживайте. Придет маленький толстенький человечек и начнет вешать лапшу на уши Сергею… Пусть вешает, а мы послушаем. А ты, – обратился он к Левину, – требуй встречи непосредственно с покупателем.

– С покупательницей, – вдруг совершенно трезвым и серьезным тоном произнес Харыбин.

– Не понял… – Шубин повернулся к нему. – Так ты знал?

– Конечно, знал. Скуфин обязательно придет и быстро согласится организовать встречу с покупательницей. У него огромный интерес – ему обещаны баснословные проценты. Он будет торопиться и соглашаться на все условия, лишь бы только свести тебя с ней. И ты должен будешь согласиться.

– Ты знаешь, кто эта женщина?

– Я знаю ее имя. И потому так спокоен. Просто мне не терпится узнать, во сколько она оценит эту коллекцию.

– Она русская?

– Нет. Гражданка Швейцарии. Она совершенно безобидна и никогда сама лично не переправляет интересующие ее предметы через границу. Сделка происходит, как правило, на ее частной территории.

– Но как ты узнал, что именно сегодня позвонит Скуфин и что он выступит от имени этой женщины?

– Скажите спасибо Щукиной. Она всегда держит нос по ветру. И она первая догадалась, кто может ей помочь найти настоящего покупателя на безделушки вашей Лоры.

– Так, значит, инициатива принадлежала Щукиной?

– А кому же?! И благодарите бога, что посредником между Ирэн де Бак и вашей шустрой, как веник, Надей Щукиной стал я, а не какой-нибудь мошенник международного уровня. Надя так крепко отравилась заграничной жизнью и настолько хорошо чувствует вкус денег, что ей нельзя теперь доверять как прежде. Вы должны немедленно избавиться от нее, если не хотите нажить себе неприятностей…

– Я бы лучше избавился от тебя, Харыбин! – в сердцах воскликнул Игорь Шубин. – Ну ни один доллар не проходит мимо твоего вездесущего носа. И с каких это пор тебя интересует Фаберже?

– Я нормальный человек, и меня интересует все, – скромно ответил Харыбин и плеснул себе еще водки. – Так что встречайте Скуфина и послушайте, что он вам скажет…