после того, как корабль наберет скорость свыше 12 узлов. В теории. Во всяком случае, хитрая система постановки новых мин на боевой взвод была завязана на скорость встречного потока воды, так что даже сильное встречное течение могло привести к преждевременному взрыву. Потому подрывы кораблей и не были синхронными, что они достигли той самой критической скорости с некоторым временным промежутком. Правда проявленная диверсантами перестраховка стоила жизни многим морякам Российского Императорского Флота, ведь в противовес ожиданиям, столь значительный успех людей Стольмана привел как раз к обратному эффекту. Так, вместо поспешного отступления, экипажи «Хацусе» и «Икомы», которые и прежде были готовы сложить свои головы в бою с русскими, став свидетелями подлого удара из-под воды, воспылали столь великой жаждой мести, что даже прямой приказ императора вряд ли заставил бы их вернуться обратно на базу до тех пор, пока не будет потоплен последний русский крейсер.

Первым под огонь накатывающего с кормы японского броненосца попал замыкавший русский строй «Адмирал Корнилов». После того как 152-мм бронебойный снаряд с несостоявшегося «Хамидие», перекупленного Японией у Турции вместе с систершипом, проломился через 60-мм броню скоса в кормовое котельное отделение, крейсер более не мог поддерживать скорость свыше 7 узлов и капитан 1-го ранга Нельсон-Гирст приказал покинуть строй, дабы более не тормозить державшийся за его кормой «Славу». Лишь после этого он смог разглядеть накатывающие с кормы японские корабли линии, но поделать что-либо уже не представлялось возможным. Ни убежать, ни отбиться, не оставалось никакой возможности. Да и надеяться на помощь Протопопова не стоило. Это в среде крейсеров его «Слава» считался царем и богом. А вот в противостоянии эскадренным броненосцам даже столь мощный броненосный крейсер вряд ли мог выжить. Потому не было ничего удивительного в том, что на «Славе» даже не предприняли никаких попыток прикрыть обреченного собрата. Единственное, что в складывающейся ситуации оставалось делать командиру «Адмирала Корнилова» — отвернуть на девяносто градусов от прежнего курса, да постараться отползти подальше, параллельно молясь, чтобы японцы не позарились на устаревший корабль и продолжили преследование основных сил эскадры.

К сожалению, предпринятая попытка уйти с пути «Хацусе» удалась лишь частично. С борта последнего по русскому крейсеру сделали не более полусотни выстрелов из орудий всех калибров, после чего вдогонку за охромевшим бронепалубником бросился «Икома», что, обладая большей скоростью хода, впоследствии даже смог догнать своего старшего товарища и присоединиться к избиению прочих крейсеров Владивостокского отряда.

Действовавшие весьма уверенно и профессионально артиллеристы японского броненосного крейсера менее чем за полчаса последовавшего сражения не только подавили два последних стреляющих на корму орудия «Адмирала Корнилова», но и загнали бронебойный 305-мм снаряд прямиком в румпельное отделение русского крейсера, лишив его возможности маневрировать. Спустя еще десять минут и три пробивших кормовую карапасную палубу крупнокалиберных снаряда, все было кончено. Старый бронепалубник вовсе лишился хода и начал быстро садиться кормой в воду, а с его объятой многочисленными пожарами верхней палубы посыпались в воду все, кто умудрился уцелеть в аду развернувшегося сражения. Ни о каком порядке или же спасении раненых в этот момент не могло быть и речи. Потому и выживших с крейсера впоследствии набралось всего семнадцать человек, которых спустя двое суток мотания по волнам в единственном уцелевшем вельботе вынесло на японский берег, где их и взяли в плен. Остальные же, либо утонули, либо замерзли насмерть в холодных осенних водах Японского моря, поскольку командир «Икомы» тут же увел свой корабль в погоню за куда более достойной добычей, не заботясь о спасении русских моряков. Так «Адмирал Корнилов» стал первым из русских крейсеров, что погибли в этот день. Но его экипаж хотя бы смог добиться полноценной победы, ведь их прежний противник пережил своего убийцу всего на какие-то полтора часа, уйдя на дно, перевернувшись через испещренный пробоинами правый борт. А вот к гибели «Яхонта» японские «тяжеловесы» не имели никакого отношения. Этому, едва успевшему на войну, крейсеру 2-го ранга попросту сильно не повезло получить аж пять подводных пробоин от попаданий 203-мм снарядов выпущенных с борта «Касаги» и он был оставлен командой примерно за четверть часа до того как с «Хацусе» начали пристрелку по сильно дымящей и местами активно горящей «Славе».

Что ни говори, а противостояние аж четверке бронепалубников не могло пройти без последствий даже для столь крепкого и мощного корабля. Пусть «Акаси» взорвался и скрылся под водой менее чем за минуту, а «Сума» и «Цусима», полностью исчерпав запасы прочности, были вынуждены отвернуть, оставляя «Отову» один на один с этим русским «убийцей крейсеров», сам «Слава» успел лишиться одной башни левого борта, получил с полсотни пробоин выше ватерлинии, а также лишился связи и двух дальномеров из трех имевшихся на борту. Вот таким погрызенным он и вступил в противостояние с «Хацусе», заодно продолжая вести огонь по японскому бронепалубнику. Это Протопопову и всему его экипажу еще сильно повезло, что огонь по ним вели лишь два 305-мм орудия носовой башни броненосца с дистанции в 55 кабельтовых и фугасными снарядами, а «Икома» присоединился к веселью и вовсе с опозданием в полчаса. Тем не менее, до того как свое веское слово сказал экипаж крохотного, по сравнению с рвущими друг друга стальными гигантами, подводного корабля, в русский крейсер успело влететь аж полдесятка крупнокалиберных снарядов, один из которых вызвал заклинивание кормовой башни. А после к звукам артиллерийской канонады добавились нотки очередных подводных взрывов. Не даром ведь экипажи русских крейсеров в течение всех этих часов терпели вражеский огонь, выводя противника прямиком под торпеды субмарины.

Ох, кто бы знал, скольких сил стоило капитану 2-го ранга Керну раз за разом пропускать мимо своей затаившейся «пираньи» один японский крейсер за другим, при этом ежесекундно рискуя попасть под дружественный огонь. Все же немало русских снарядов ложились перелетами по отношению к кораблям противника, а сами подводники были вынуждены занять позицию в каких-то полутора кабельтовых по левому борту проходящих мимо японцев. Слишком уж высокой была скорость хода обеих колонн, и потому при расположении на большей дистанции имелся высокий шанс не успеть подойти на расстояние гарантированного поражения. Вот и приходилось терпеть, то и дело вздрагивая вместе со всей лодкой от особенно близких разрывов.

Но годы службы под началом Иениша и бесценный опыт, полученный на этой самой службе, позволили ему проявить достаточное хладнокровие, дабы не сорваться раньше времени и не потратить столь немногочисленные торпеды впустую. Как раз в тот момент, когда с борта «Хацусе» открыла огонь и кормовая башня, подводный миноносец, наконец, вышел